С мыслию донести высокие образцы духовности...

Могу! – с чувством облегчения от различных житейских дрязг –
легко перешагнуть через глубокие парадоксы бытовой неустроенности...
Могу: легко понять и принять высокие и прекрасные образцы
гуманитарного развития человечества…

Разве я испорчен?: я прямо-таки напрямую и воспринимаю
правдивые истории про князя Болконского и Наташу Ростову;
мил душе моей и понятен внутренний мир Евгения Онегина и
трагически одинокого, не нужного светскому обществу Печорина;
сердце млеет и радостно трепещет от понимания
прекрасного мироощущения тургеневских и чеховских девушек...
Словом, – при чтении художественной литературы я получаю эстетическое удовольствие!
И я... беспредельно уважаю себя за то, что стремлюсь быть похож на положительных героев
дворянства и прочих наших сословий;
понимая разумом и душой, что в современной жизни, сегодня мы все, – 
сегодня мы все как один – патриоты своей страны!
Также, во мне вполне укоренилось понятие о насущной надобности
настоящей живописи, литературы, балета и оперной музыки.
Образ идеального вспыхивает во мне с новой силой
в процессе духовного общения с порядочными, образованными людьми.


Высокое искусство: воспринимаю серьёзно. О да!
Традиционные ценности: воспринимаю серьёзно,–
без холода,
без ровного дыхания разврата московского, столичного:
                пропасти, ух…

Во мне полностью отсутствует тинэйджерское ребячество:
когда я насыщаюсь чувством духовного,
то мне хочется сделать всё именно так,
как всегда делали и поступали светские и духовные – лучшие люди России;
мне хочется подражать им,
а не пытаться скорее
сделать всё подряд, с оскорбительным равнодушием
поступить «с точностью до  наоборот»,
с громким хохотом подростка развеивая глубины познания
как на улице, так и  в подъезде...

                ***

И в миг, когда я пишу эти возвышенные строки,
в моей душе рождается возглас недоумения
при мысли о жалких личностях,
стремящихся изначально принизить смысл мною сказанного, –
не вникая в фундаментальную суть мною сказанного
из самых глубоких гуманитарно-нравственных побуждений.

                ***

Именно я, автор этих строк…
Разве после этих слов
я могу быть или показаться беспредельным циником?!
Разве после честного изложения
всей духовной сути себя,
я не имею права первым начать учить
провинциальных «учительниц» литературы и истории???