Японская поэзия

Японская поэзия основана на чередовании определенного количества слогов. Рифмы нет, но большое внимание уделяется звуковой и ритмической организации стихотворения.

Хокку, или хайку (начальные стихи), — жанр японской поэзии: нерифмованное трехстишие из 17 слогов (5+7+5). Искусство писать хокку — это прежде всего умение сказать многое в немногих словах. Генетически этот жанр связан с танка.

Танка (короткая песня) — древнейший жанр японской поэзии (первые записи — 8-й век). Нерифмованные пятистишия из 31 слога (5+7+5+7+7). Выражает мимолетное настроение, полно недосказанности, отличается поэтическим изяществом, зачастую — сложной ассоциативностью, словесной игрой.
Японская поэзия образна и символична, полна на­меков и полутонов. Символы для японцев имеют особое значение.

Японские стихи заставляют подняться над суетой обыденности, задуматься о красоте окружающего мира. Каждый миг жизни уникален и неповторим, но для того чтобы наслаждаться им, нужно уметь видеть многообра­зие и великолепие, которое окружает человека.

Известный японский филолог Камо Мабути (1697—1769) писал: «По тому, каковы песни Ямато, можно судить о том, как менялись времена от самой древ­ности до наших дней».
Темы стихов в это время регламентировались. Опять привожу пример из Кокин вакасю:

1002 Список поэтических тем в форме «длинной песни», преподнесенный Государю вкупе с собранием старинных песен...

***********************
... С Века грозных Богов

тянулась чреда поколений,

коих не сосчитать,

как коленцев в бамбуковой роще,

и во все времена

слагали печальные песни,

уподобясь душой

смятенной разорванной дымке,

что плывет по весне

над кручей лесистой Отова,

где кукушка в ночи

без устали горестно кличет,

вызывая в горах

далекое звонкое эхо,

и сквозь сеющий дождь

звучит ее скорбная песня.

И во все времена

называли китайской парчою

тот багряный узор,

что Тацуты склоны окрасил

в дни десятой луны,

в дождливую, мрачную пору.

Зимним садом в снегу

все так же любуются люди

и с тяжелой душой

вспоминают, что близится старость.

Сожалеют они,

что времени бег быстротечен,

и спешат пожелать

бесчисленных лет Государю,

чтобы милость его

поистине длилась вовеки.

Пламя страстной любви

сердца ненасытно снедает —

как сухую траву

огонь пожирает на поле

подле Фудзи-горы,

что высится в землях Суруга.

Льются бурной рекой

разлуки безрадостной слезы,

но едины сердца,

отростки цветущих глициний.

Мириады словес,

подобно бесчисленным травам,

долго я собирал,

исписывал свиток за свитком —

как прилежный рыбак,

что в море у берега Исэ

добывает со дна

все больше и больше жемчужин,

но еще и теперь

не вмещает мой разум убогий

все значенье и смысл

добытых бесценных сокровищ.

Встречу я Новый год

под сенью чертогов дворцовых,

где провел столько лун

в своем бескорыстном служенье.

Вняв веленью души,

Государевой воле послушен,

я уже не гляжу

на стены родимого дома,

где из щелей давно

трава Ожиданья пробилась,

где от вешних дождей

циновки давно отсырели…

(Ки-но Цураюки)
«Японские стихи о горе Фудзи»: Японские стихи о горе Фудзи.

***************

Басё (1644-1694)

Тишина кругом.
Проникают в сердце скал
Голоса цикад.

* * *

Старый пруд.
Прыгнула в воду лягушка.
Всплеск в тишине.

* * *

Вода так холодна!
Уснуть не может чайка,
Качаясь на волне.

* * *

Жизнь свою обвил
Вкруг висячего моста
Этот дикий плющ.

* * *

О, сколько их на полях!
Но каждый цветет по-своему —
В этом высший подвиг цветка.

Иссё (1653-1688)

Видели все на свете
Мои глаза — и вернулись
К вам, белые хризантемы.

Рансэцу (1654-1707)

Осенняя луна
Сосну рисует тушью
На синих небесах.

Тиё (1703-1775)

На смерть маленького сына

О мой ловец стрекоз!
Куда в неведомую даль
Ты нынче забежал?

* * *

Роса на цветах шафрана!
Прольется на землю она
И станет простой водою…

* * *

Сливы весенний цвет
Дарит свой аромат человеку…
Тому, кто ветку сломал.

* * *

Я и забыла,
Что накрашены губы мои…
Чистый источник!

Бусон (1716-1783)

Грузный колокол.
А на самом его краю
Дремлет бабочка.