Карл Сэндберг - Опоясания тишины

Я мог бы многое сказать сегодня.
Но плотно губы сжал.
Так много раз мне предлагали
Прийти и повторять одно и то же
За всеми без конца –
Да-да, да-да, да-да, и я, и я, и я.

Но тишины меня покрыли опоясания.
Язык свой проволокой скрутил и поприжал.
Гвоздей загнал я в бездну и прислушался.
Я перекрыл всех Джонсонов и Смитов болтовню –
Всех тех, кем переполнен телефонный справочник.

Я камеру глухую смастерил себе и взял с собой ее.
Себя внутри я запер, но никто о том не знал.
Лишь сторож в каталажке знал, да арестанты –
На улицах, на почте и в автомобилях,
На привокзальной станции, где объявлял
Кондуктор: «Все по вагонам, поезд отправляется
До бла-бла-бла… и далее со всеми остановками…
Все по вагонам».
Я прихватил с собою собственную каталажку
И с собственными мыслями столкнулся.
Понятно? Таковы, должно быть, опоясания тишины.

(с английского)

Aprons of Silence
by Carl Sandburg

MANY things I might have said today.
And I kept my mouth shut.
So many times I was asked
To come and say the same things
Everybody was saying, no end
To the yes-yes, yes-yes, me-too, me-too.
The aprons of silence covered me.
A wire and hatch held my tongue.
I spit nails into an abyss and listened.
I shut off the gabble of Jones, Johnson, Smith.
All whose names take pages in the city directory.
I fixed up a padded cell and lugged it around.
I locked myself in and nobody knew it.
Only the keeper and the kept in the hoosegow
Knew it—on the streets, in the postoffice,
On the cars, into the railroad station
Where the caller was calling, “All a-board,
All a-board for .. Blaa-blaa .. Blaa-blaa,
Blaa-blaa .. and all points northwest .. all a-board.”
Here I took along my own hoosegow
And did business with my own thoughts.
Do you see? It must be the aprons of silence.