Собор моих рёбер

Нет, не спрятаться мне от святого огня –
ждёт меня длиннорукий больничный убор.
Омут рук твоих призрачно манит меня.
А моих тонких рёбер воздушный собор?
Осыпается мозг – он ведь лес, а не бор;
все любовники радужно сходят с ума.
Вверх стремится моей грудной клетки собор;
он и узник, и страж, и окно, и тюрьма.

Есть в нём птицы, и ветер, и звон мёртвых роз,
и по клавишам водит мой мыслящий прах.
Но звезда моя озарена светом гроз,
и в лицо моё смотрит смеющийся страх.
Есть в нём сердце – оргАн (или Орган?) живой.
На ветру плачет сладостно, смят и убог,
он фаллическим знаком, свечой восковой.
Ну а чувства и Бог? Ну а чувства и Бог?

Знаю, шепчут: смешон, на торговца похож,
мол, скуласт, суетлив, пучеглаз и губаст;
и твердят, что в черту приближённых не вхож –
веретёнце старухи мне шанса не даст.
Я – любви кредитор, я – любви ростовщик.
Нашу встречу вложила ты в ящик «потом».
Вскоре свечкой склонится носач-гробовщик
над расколотым, как чаша неба, лицом.

Нет, не верю, что ждёт меня ветхий мой рай,
что одежды мои могут вмиг побелеть.
Хоть наш выбор жесток, свет пролить выбирай
на застывшую сталью вселенскую клеть.
Нет, не спрятаться мне от святого огня!
Грозно смолкли и свитки, и свечи, и рог.
Омут рук твоих жертвенно манит меня.
Ну а Время и Бог?
Ну а Время и Бог?