Избирательна кампания Пингвинова

 Из романа «Синий халат Вселенной или Ваше звероподобие». Зебра-Е, 2006.
«     ...И он заговорил. Мягким, чарующим стереофоническим басом. Халат стоял на трибуне, напоминая гигантскую летучую мышь. Голос шел как бы из подмышек, можно было подумать, что там сидел знаменитый сталинский диктор Левитан, которого тоже все слышали, но никто не видел.
     – Вы спрашиваете, какая у меня программа? Но ведь моя программа – это ваша программа. Было же что-то хорошее и в прежней программе, хорошее мы оставим. Если вы находите что-то плохое в прежней программе, мы уберем. Вообще-то всем своя программа. Главное – гибкость! (Халат изогнулся, как монгольский лук.) Но и – твердость (Халат застыл, как надгробный камень.) И в то же время – мудрость! (Халат нахохлился, как сова Минервы.) Мы не хотим возвращаться к старому. Но не надо забывать и старую истину: новое – это хорошо забытое старое! Главное, что процесс пошел, его уже не остановишь. Одно из великих завоеваний современности, это то, что мы можем свободно говорить то, что мы думаем, что на уме, то и на языке! Вот сегодня некоторые говорят: народ безмолвствует! А почему он безмолвствует? Потому что собирается с мыслями. Ведь предстоит тайное голосование. Тайное! Так зачем заранее разглашать свою сокровенную тайну? Вот когда тайное станет явным, тогда народ опять заговорит. Так вот. Я вам не буду говорить: голосуйте за меня, тогда тайное станет явным. Ведь если я так прямо и скажу, что именно вы должны делать тайно, то это будет явным подстрекательством. Поэтому я предоставляю вам свободу выбора!
     – Браво! Федор Михайлович! Браво! – в один голос про¬кричали Александр Иванович и Михаил Сергеевич. Николай Николаевич помалкивал, но несколько удивленное удовольствие разливалось по его полному лицу. Оба Володи, с двух сторон охраняющие Федора Михайловича – они теперь были приставлены к нему, смущенно улыбались, будто это им кричали браво.
     После репетиции текста, а текст был подсказан Александ¬ром Ивановичем Николаю Николаевичу, который его записал, а Федор Михайлович прочитал и выучил, после этого группа заговорщиков отправилась на встречи с народом.
     Первая встреча состоялась в Кулинарном университете, где Пингвинову торжественно преподнесли торт «Птичье молоко», состряпанный самими студентами. Пингвинов передал торт Дятлову и обратился к залу с речью, которая весьма отличалась от заученного варианта. Он начал с того, что никто не хочет возвращаться в прошлое, когда кулинарный университет считался просто техникумом, и выпускник мог предложить народу разве что щи суточные да лапшу на уши. Студенты засмеялись. А теперь нам разве что птичьего молока не хватает, Пингвинов указал на торт в руках у Дятлова. Студенты молчали, и оратор тут же пообещал им повысить стипендию на сто рублей. Что, мало? Но это будут не простые сто рублей, а студенческие сто рублей, их отпечатают для вас специально и на них можно будет есть лапшу каждый день. Студенты ожи¬вились. Тогда Пингвинов призвал их всех к будущему руководст¬ву страной. Ведь задача руководителей прежде всего – накормить народ, а их именно этому и учат в университете. Очень важно воспитать в народе хороший вкус, подчеркнул Федор Михайлович. А то слишком широк вкус у русского человека, я бы заузил, пошутил он. Да что мы сидим, распахнулся он вдруг во всю кафедру, давайте веселиться, петь и плясать. И из него, как из концертных колонок, бухнул тяжелый рок. Он и сам пустился в пляс, и никто не заметил, как удалились высокие гости, потому что музыка продолжала играть. Студен¬ты нашли, что кандидат просто рубаха-парень и что душа у него нараспашку.
     Времени было в обрез, предвыборная кампания шла семи¬мильными шагами, поэтому даже предупредить не успели Пингвинова, что у него есть жена, урожденная Зимородкова, которая как будущая первая леди Космищенска выступала перед городскими женщинами.
     – Люди должны жить богато, потому что бедным быть не¬модно. Люди должны каждый иметь прислугу, то есть кухарку, дворецкого, камердинера, горничных, сторожей, телохранителей, а это не тоже самое, что сторожа; сторож сторожит не¬движимость и присматривает за садовником, чтобы тот не крал цветы, а телохранитель бережет тело хозяина, которое постоянно в движении. Конечно, надо иметь и кучера, не только шофера, шофер нужен, как и охранник, прежде всего для работы, а для отдыха в загородных резиденциях надо иметь кучера, а где кучер, там и конюх. Вот видите, сколько рабочих мест может создать один только богатый человек, а представьте себе, как мы заживем, когда все будем богатые.
      – Алла Борисовна, – вклинился какой-то мужичок с надеждой в голосе, –  а как в наших условиях можно будет переучиться, вернее сказать, выучиться на кучера?
      – Ну, не для кого не секрет, что на кучера можно выучиться у конюха, а конюх, он, сами понимаете, всему учится у лошади!
     Зал одобрительно зашумел.
     – Алла Борисовна, – задала вопрос Зимородковой серьезная дама, похожая на школьную учительницу, – а как быть со старомодным гуманитарным образованием, к тому же отягощенным творческими наклонностями и стремлением к высоким идеалам?
     Вопрос прозвучал так высокопарно, что другие женщины засмеялись. Но Зимородкова отвечала совершенно серьезно.
     – К сожалению, сейчас вошло в практику приглашать домашних учителей из-за рубежа, дети как-то с большим уважением относятся к иностранцам, пытаются их понять, а это расширяет их умственный кругозор. К тому же иностранцы пока обходятся дешевле, ведь им не обязательно обзаводиться собственной семьей, они и так живут в семье, хотя и временно. Вы же сами с долей истины пошутили, что образование у вас как бы старомодное, а мы хотим поскорее войти в цивилизованное сообщество, как вы понимаете, интегрироваться. Возьмите хо¬тя бы учителей танцев, мы их сейчас заказываем прямо с Богемских островов...
     Сидящий рядом пресс-секретарь зашептал, не учитывая чуткости микрофона, что острова следует называть не Богемские, а Багамские, на что урожденная Зимородкова громко и уверенно заявила, что острова уже давно переименованы в Богемские, и сами учителя, охотно общающиеся с местной богемой, с удовольствием возвращаются по истечении контракта именно на переименованные острова.
     Затем госпожа Зимородкова рассказала о зарубежной практике работы творческой интеллигенции в тюрьмах. Писатели, художники, артисты организуют в тюрьмах художественную самодеятельность, учат заключенных читать и писать высокохудожественные произведения.
     Давно назрела необходимость коренных реформ наших тюрем, их культурного строительства. Огромное поле деятельности. А тут и пригодится наш старомодный опыт, ведь почти весь цвет нашей бывшей культуры прошел высшую школу тюрем. И хорошо бы нашу интеллигенцию снова вернуть в тюрьмы, ведь там и так весь цвет нации, только вот образования не хватает, так пусть нам интеллигенция поможет. Заодно решится вопрос с востребованием интеллигенции в новом обществе с новыми порядками. (Здесь многие зааплодировали, некоторые, видимо, из интеллигенции, даже встали.)
     На вопрос о супружеских взаимоотношениях с кандидатом в городские головы, госпожа Зимородкова скромно пояснила, что ее муж с головой отдается государственной деятельности, а она отдается мужу, и считает это необходимой благотворительной деятельностью.
     По городу были развешаны плакаты, эскизы для них, по преданию, делал будущий олигарх Петухов, советуясь с либеральным журналистом Цаплиным. Цаплин предложил: голосуй сердцем! И в форме сердца во весь плакат фигура Халата. Циничный Петухов высказал мнение, что голосовать все равно будут не сердцем, а желудком. Но Пингвинов в форме желудка как-то не смотрится. Посерьезнев, Петухов выдвинул предложение заменить сердце левым желудочком, объединив идею сердечности с пищеварением. Не надо напирать на левый уклон, поправил помощника действующий пока алькальд. Так появился простой и действующий на душу населения плакат: голосуй желудочком! А на плакате был изображен Халат, который нежно держал на руках маленький Халатик...