Редьярд Киплинг - The Ballad of East and West

Баллада написана и переведена в форме простого рифмованного
фразовика со смежными концевыми рифмами.

Большую помощь в редакции текста оказал Сергей Семёнов.

Баллада о Востоке и Западе

О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и встреча им не грозит,
Покуда Господь своим страшным судом Небо с Землёй не сразит;
Но Запад с Востоком не могут сдержать Родину, Племя и Род,
Коль  сильного сильный лицом к лицу с края земли обретёт!

Камаль и двадцать его друзей бежал к пограничной черте,
Кобылу полковника, гордость его, угнал тогда в суете:
Умчал из конюшни, из стойла её, лишь занялся рассвет,
Подковы ей бережно обернул, - кобылы  запутывал след.
Но утром молвил полковничий сын, кто стражников был главой:
"Неужто никто не знает из вас, какой шёл Камаль тропой?"
Сын Рессальдара - Махоммед Хан поднялся и речь держал:
"Кто знает тумана рассветного путь, тот знает его привал.
Минует он к сумеркам Абазай, в Бонаире  встретит рассвет,
И должен проехать близ Форта Буклох, иного пути там нет,
И если галопом помчишься в Форт, летящей птицы быстрей,
То с помощью Божьей настигнешь его до входа в Ущелье Джагей.
Но если он минул Ущелье Джагей, скорей поверни назад:
Опасна там каждая пядь земли, Камаля там люди кишат.
Там слева - скала и справа - скала,  меж ними терновник растёт,
Путник лишь слышит затвора щелчок, живым он там не пройдёт".
Взнуздал полковничий сын коня, а конь его был вороной:
Словно колокол рот, сердце чёрта в груди и с крепкой был головой.
Полковничий сын примчался в Буклох, зовут его там на обед,
Кто вора с границы задумал вернуть, тому отдыхать не след.
Вскочил на коня и от Форта Буклох, летящей птицы быстрей,
Пока не завидел кобылу отца у входа в Ущелье Джагей,
Пока не завидел кобылу отца,  на крупе Камаль скакал,
И лишь различил белки её глаз, он взвёл курок и нажал.
Был выстрел один и выстрел второй, лишь свистнули пули в тиши,
"По-солдатски стреляешь", - Камаль сказал. "Как скачешь теперь, покажи".
Во всю ширину Ущелья Джагей чёртова пыль взвилась,
Летел вороной, будто олень, но ланью кобыла неслась.
Скакал вороной, закусив удила, с задранной вверх головой, 
Словно красотка перчаткой своей, кобыла играла уздой.
Слева - скала и справа - скала, терновник меж ними растёт,
Трижды  был слышен, как щелкнул затвор, не виден стрелок был, где ждёт.
Месяц растущий догнали они, заря уж в горах занялась,
Скакал вороной, будто раненый бык, лёгкой ланью кобыла неслась.
Споткнулся о груду камней вороной, едва не упал в водопад,
Камаль же кобылу сумел сдержать, свободно пустился назад.
Он вышиб из рук врага пистолет -  не место тут для стрельбы,
"Моею лишь волей", воскликнул он, "скакал, избежав борьбы:
Нет здесь скалы на двадцать миль, где бы деревья росли,
Но сотни людей, готовых стрелять, свой караул несли.
Если б в галопе я руку поднял и резко её опустил,
Свору шакалов на пир ночной свободно бы пригласил,
Если б на грудь опустил я чело, не поднял бы голову ввысь,
Парящие коршуны в небе сейчас, больше б не вознеслись".
Ответил, смеясь,  полковничий сын: "Кормишь ты птиц и зверей,
Но ты посчитай, скольких стоит убить, прежде чем звать гостей.
Но тысяча сабель придёт мне вослед, чтоб кости мои забрать,
Не сможешь ты цену такую платить за шакалий обед, конокрад;
Скормят коням весь хлеб на корню, не получить вам зерна,
Стойла с соломой охватит пожар, и скот поглотит сполна.
Но, если цена тебе нипочем, а братья все ужин хотят,
Шакал и собака породы одной, - зови поскорей собачат!
Но если цена для тебя высока – стола, зерна и скота,
Кобылу отца мне сначала верни, твоя совесть будет чиста!"
Камаль приподнял его вверх рукой, поставил на ноги опять.
"Ни слова о псах", - промолвил он, - когда здесь волки стоят.
Пусть будет падалью мне  еда, коль причиню тебе вред,
И что побудило тебя на заре перешутить саму Смерть?"
Легко ответил полковничий сын: "Храню я кровь рода и честь:
Прими кобылу, как дар отца –  Богом ты был спасён, должен ею владеть!"
Кобыла метнулась к нему в тот миг и стала тереться о грудь.
"Нас двое могучих",- промолвил Камаль, - "Я должен кобылу вернуть.
А с нею поводья в шипах с бирюзой, расшитый чепрак и седло,
Атлету приданным из серебра пойдёт пусть и стремя моё".
Полковничий сын вдруг схватил пистолет, Камалю курком протянул:
"Я отнял оружие у врага", - молвил он, - "и в дар, как другу верну".
Сказал Камаль прямо: "Дар так за дар; но кровью  за кровь не возьму,
Отец твой сына за мною послал, я сына пошлю ему!"
И свистом он сыну знак свой подал, чтоб тот спустился  с хребта,
Сын прыгнул, как доллар вздымает весной, но был он спокойней креста.
"Вот твой хозяин", - молвил Камаль, - "для стражников он голова,
Ты должен быть с левого бока всегда, как щит для его плеча.
Покуда меня не настигнет Смерть, кров не утрачу, постель,
Жизнь и судьба теперь связана с ним – вот твоя главная цель.
Мясо и хлеб Королевы твои, но  враг её - также твой враг,
Ради покоя границы страны разбей и отцовский очаг.
Стань храбрым солдатом, путь к власти найди, и не щади меня,
Возможно, возвысит тебя Рессальдар, хоть буду и вздёрнутым я".
Взглянули друг другу в глаза они, не усмотрели вины,
На хлебе и соли, на братской крови клялись, что до смерти верны:
Как братья по крови они поклялись огнём и свежим дерном,
Клятву скрепили во Славу Богов, а также клинком и ножом.
Полковничий сын на кобылу вскочил, сын Камаля взнуздал коня,
И оба вернулись они в Форт Буклох к концу текущего дня.
Но лишь казарм достигли они, двадцать блеснули клинком,
И каждый был рад обагрить свой меч кровью жителя гор, притом.
"Назад!", - воскликнул полковничий сын, - "Назад и оружие прочь!
Помчал за лазутчиком в прошлую ночь, - Гвардейца привел в эту ночь!"

О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и встреча им не грозит,
Покуда Господь своим страшным судом Небо с Землёй не сразит;
Но Запад с Востоком не могут сдержать Родину, Племя и Род,
Коль  сильного сильный лицом к лицу с края земли обретёт!

                * * *

Rudyard Kipling – The Ballad of East and West
 
Oh, East is East, and West is West, and never the twain shall meet,
Till Earth and Sky stand presently at God’s great Judgment Seat;
But there is neither East nor West, Border, nor Breed, nor Birth,
When two strong men stand face to face, tho’ they come from the ends of the earth!

Kamal is out with twenty men to raise the Border side,
And he has lifted the Colonel’s mare that is the Colonel’s pride:
He has lifted her out of the stable-door between the dawn and the day,
And turned the calkins upon her feet, and ridden her far away.
Then up and spoke the Colonel’s son that led a troop of the Guides:
“Is there never a man of all my men can say where Kamal hides?”
Then up and spoke Mahommed Khan, the son of the Ressaldar,
“If ye know the track of the morning-mist, ye know where his pickets are.
At dusk he harries the Abazai—at dawn he is into Bonair,
But he must go by Fort Bukloh to his own place to fare,
So if ye gallop to Fort  Bukloh as fast as a bird can fly,
By the favor of God ye may cut him off ere he win to the Tongue of Jagai,
But if he be passed the Tongue of Jagai, right swiftly turn ye then,
For the length and the breadth of that grisly plain is sown with Kamal’s men.
There is rock to the left, and rock to the right, and low lean thorn between,
And ye may hear a breech-bolt snick where never a man is seen.”
The Colonel’s son has taken a horse, and a raw rough dun was he,
With the mouth of a bell and the heart of Hell, and the head of the gallows-tree.
The Colonel’s son to the Fort has won, they bid him stay to eat—
Who rides at the tail of a Border thief, he sits not long at his meat.
He ’s up and away from Fort Bukloh as fast as he can fly,
Till he was aware of his father’s mare in the gut of the Tongue of Jagai,
Till he was aware of his father’s mare with Kamal upon her back,
And when he could spy the white of her eye, he made the pistol crack.
He has fired once, he has fired twice, but the whistling ball went wide.
“Ye shoot like a soldier,” Kamal said. “Show now if ye can ride.”
It ’s up and over the Tongue of Jagai, as blown dust-devils go,
The dun he fled like a stag of ten, but the mare like a barren doe.
The dun he leaned against the bit and slugged his head above,
But the red mare played with the snaffle-bars, as a maiden plays with a glove.
There was rock to the left and rock to the right, and low lean thorn between,
And thrice he heard a breech-bolt snick tho’ never a man was seen.
They have ridden the low moon out of the sky, their hoofs drum up the dawn,
The dun he went like a wounded bull, but the mare like a new-roused fawn.
The dun he fell at a water-course—in a woful heap fell he,
And Kamal has turned the red mare back, and pulled the rider free.
He has knocked the pistol out of his hand—small room was there to strive,
“’T was only by favor of mine,” quoth he, “ye rode so long alive:
There was not a rock for twenty mile, there was not a clump of tree,
But covered a man of my own men with his rifle cocked on his knee.
If I had raised my bridle-hand, as I have held it low,
The little jackals that flee so fast, were feasting all in a row:
If I had bowed my head on my breast, as I have held it high,
The kite that whistles above us now were gorged till she could not fly.”
Lightly answered the Colonel’s son:—“Do good to bird and beast,
But count who come for the broken meats before thou makest a feast.
If there should follow a thousand swords to carry my bones away,
Belike the price of a jackal’s meal were more than a thief could pay.
They will feed their horse on the standing crop, their men on the garnered grain,
The thatch of the byres will serve their fires when all the cattle are slain.
But if thou thinkest the price be fair,—thy brethren wait to sup,
The hound is kin to the jackal-spawn,—howl, dog, and call them up!
And if thou thinkest the price be high, in steer and gear and stack,
Give me my father’s mare again, and I ’ll fight my own way back!”
Kamal has gripped him by the hand and set him upon his feet.
“No talk shall be of dogs,” said he, “when wolf and gray wolf meet.
May I eat dirt if thou hast hurt of me in deed or breath;
What dam of lances brought thee forth to jest at the dawn with Death?”
Lightly answered the Colonel’s son: “I hold by the blood of my clan:
Take up the mare for my father’s gift—by God, she has carried a man!”
The red mare ran to the Colonel’s son, and nuzzled against his breast,
“We be two strong men,” said Kamal then, “but she loveth the younger best.
So she shall go with a lifter’s dower, my turquoise-studded rein,
My broidered saddle and saddle-cloth, and silver stirrups twain.”
The Colonel’s son a pistol drew and held it muzzle-end,
“Ye have taken the one from a foe,” said he; “will ye take the mate from a friend?”
“A gift for a gift,” said Kamal straight; “a limb for the risk of a limb.
Thy father has sent his son to me, I ’ll send my son to him!”
With that he whistled his only son, that dropped from a mountain-crest—
He trod the ling like a buck in spring, and he looked like a lance in rest.
“Now here is thy master,” Kamal said, “who leads a troop of the Guides,
And thou must ride at his left side as shield on shoulder rides.
Till Death or I cut loose the tie, at camp and board and bed,
Thy life is his—thy fate it is to guard him with thy head.
So thou must eat the White Queen’s meat, and all her foes are thine,
And thou must harry thy father’s hold for the peace of the border-line.
And thou must make a trooper tough and hack thy way to power—
Belike they will raise thee to Ressaldar when I am hanged in Peshawur.”
They have looked each other between the eyes, and there they found no fault,
They have taken the Oath of the Brother-in-Blood on leavened bread and salt:
They have taken the Oath of the Brother-in-Blood on fire and fresh-cut sod,
On the hilt and the haft of the Khyber knife, and the Wondrous Names of God.
The Colonel’s son he rides the mare and Kamal’s boy the dun,
And two have come back to Fort Bukloh where there went forth but one.
And when they drew to the Quarter-Guard, full twenty swords flew clear—
There was not a man but carried his feud with the blood of the mountaineer.
“Ha’ done! ha’ done!” said the Colonel’s son. “Put up the steel at your sides!
Last night ye had struck at a Border thief—to-night ’t is a man of the Guides!”
 
Oh, East is East, and West is West, and never the twain shall meet,
Till Earth and Sky stand presently at God’s great Judgment Seat;
But there is neither East nor West, Border, nor Breed, nor Birth,
When two strong men stand face to face, tho’ they come from the ends of the earth.