Мэтью Арнолд. Старение

Что значит постареть?
Утратить ли великолепье форм,
Или сиянье глаз?
Или пожертвовать венцом красы?
Да, но не только это.

Почувствовать ли сил –
Не цвета сил, но просто сил – упадок?
Иль члена каждого
Окостенение, неточность функций,
Нервов ослабленье?

Да, и много больше! Но,
Ах, всё не так по молодости мнилось!
Совсем не то, что жизнь
Созревшая на солнечном закате
На склоне лет златых!

Это – не взгляд на мир,
Как бы с высот – пророчества восторг,
И сердца перебой;
И плач, и чувство прошлой полноты,
Неповторимых лет!

Но ток тягучих дней
И молодости невозвратной память.
Это значит множить
В тюрьме горячей изможденья боль,
И так – за годом год.

Всё это претерпеть,
Но чувствовать лишь часть, и робко: то
Что в глубине сердец
О переменах памятью гнетёт;
Но нет эмоций – ноль.

И – вот финал всего –
Когда замёрзло всё внутри, а мы –
Лишь призраки себя,
Мир будет прославлять пустой фантом,
Что попрекал живых.

(с английского)


GROWING OLD
by Matthew Arnold
(1822-1888)

What is it to grow old?
Is it to lose the glory of the form,
The lustre of the eye?
Is it for beauty to forego her wreath?
Yes, but not for this alone.

Is it to feel our strength—
Not our bloom only, but our strength—decay?
Is it to feel each limb
Grow stiffer, every function less exact,
Each nerve more weakly strung?

Yes, this, and more! but not,
Ah, 'tis not what in youth we dreamed 'twould be!
'Tis not to have our life
Mellowed and softened as with sunset-glow,
A golden day's decline!

'Tis not to see the world
As from a height, with rapt prophetic eyes,
And heart profoundly stirred;
And weep, and feel the fullness of the past,
The years that are no more!

It is to spend long days
And not once feel that we were ever young.
It is to add, immured
In the hot prison of the present, month
To month with weary pain.

It is to suffer this,
And feel but half, and feebly, what we feel:
Deep in our hidden heart
Festers the dull remembrance of a change,
But no emotion—none.

It is—last stage of all—
When we are frozen up within, and quite
The phantom of ourselves,
To hear the world applaud the hollow ghost
Which blamed the living man.