Маркус

Неприкаянною тенью чёрною,
Дни за днями, из года в год,
Он, ссутулясь, шагает по городу,
Своё бремя прилежно несёт.

Его плоть холоднее, чем снег,
Как каррарский мрамор, бела.
Он плетётся, в лохмотья укутанный,
Листья мёртвые тихо топча.

Маркус, Маркус, а ведь когда-то
Ты ступал босиком по сочной траве!
Маркус, неужто нет возврата
К призракам счастья в твоей голове?

Ты в глаза его заглянуть не пытайся,
Ни малейшего проблеска жизни в них нет.
Там лишь чёрная тьма внеземного пространства,
Никогда не пронзит её солнечный свет.

Сотни лет он в плену у людской круговерти,
Тяготясь из стекла и бетона мешком.
Он давно небеса уже молит о смерти,
Но, видать, небеса позабыли о нём.

Маркус, Маркус, а ведь когда-то
Ты ступал босиком по сочной траве!
Маркус, неужто нет возврата
К призракам счастья в твоей голове?

Время губит народы и целые страны,
Цепи гор неприступных стирает в пески,
Но не меньше с годами болят его раны,
И ничто не излечит его от тоски.

Но наступит и день его смерти блаженной,
И, мешок из уродливой плоти порвав,
Полетит он, свободный, к глубинам Вселенной.
Этот день очень близок уже – но когда?

Маркус, Маркус, а ведь когда-то
Ты ступал босиком по сочной траве!
Маркус, неужто нет возврата
К призракам счастья в твоей голове?