Вильям Шекспир, Сонет 5

Часы, что тихо время отмеряют,
И своим ликом радуют наш взор,
Жестоко мир природы изменяют,
Лишая красоты её простор.

Часы не ведают покоя летом,
Стучат и отвратительной зимой;
Не гонят сок деревья и, при этом,
Листва под снегом с жухлою травой.

Пока зимой в деревьях стынут соки,
Растения живут лишь за стеклом;
Нам памятны и дороги лесочки,
И то, с чем думы связаны узлом.

Хотя цветы зимою умирают,
Но в памяти красу их сохраняют.   


             * * *

Those hours that with gentle work did frame
The lovely gaze where every eye doth dwell
Will play the tyrants to the very same,
And that unfair which fairly doth excel;

For never-resting time leads summer on
To hideous winter and confounds him there,
Sap checked with frost and lusty leaves quite gone,
Beauty o'ersnowed and bareness every where:

Then were not summer's distillation left
A liquid prisoner pent in walls of glass,
Beauty's effect with beauty were bereft,
Nor it nor no remembrance what it was.

But flowers distilled, though they with winter meet,
Leese but their show; their substance still lives sweet.

Подстрочный перевод

Те часы, которые своей тонкой работой создали прелестный образ,
На котором останавливаются все взгляды,
Поведут  себя, как тираны по отношению к нему же (образу)
И лишат  красоты то, что их превосходит (красотой).

Поскольку неутомимое время ведет лето
К отвратительной зиме и там губит его:
Соки  будут скованы морозом, а пышная листва исчезнет,
Красота  будет занесена снегом и всюду будет голо.

Тогда, если эссенция (концентрация) лета не была сохранена,
Жидким узником, заточенным в стеклянных стенах,
Вместе с красотой будет утрачена ее животворная сила,
не станет ни красоты, ни памяти о том, какова она была.

Но если из цветов выделена эссенция, то, хотя их постигает зима,
они теряют  только свой вид, а их сладостная сущность по-прежнему живет.