Вольфганг Борхерт. Хлеб

Wolfgang Borchert.(1921-1947). Das Brot.

Неожиданно она проснулась. Было половина третьего. Она попыталась
понять причину пробуждения. Ах, вот в чём дело! В кухне кто-то
наткнулся на стул.
Она прислушалась к звукам из кухни. Тихо. Слишком тихо, а когда она
провела рукой рядом с собой - постель была пуста. Вот что создавало
особенную тишину — отсутствие его дыхания.
Она встала и прошлёпала через тёмное жилище на кухню. В кухне они
встретились. На часах было полтретьего. Она заметила что-то белое на
кухонном шкафчике. Она включила свет. Они стояли в сорочках напротив
друг друга. Ночью. В половине третьего. На кухне. На кухонном столе
стояла хлебница. Она увидела, что он отрезал себе хлеб. Нож лежал рядом
с тарелкой, а на скатерти были хлебные крошки.
 Когда вечерами они отправлялись в постель, она постоянно приводила
скатерть в порядок. Каждый вечер. Но сейчас на столе лежали крошки.
И нож. Она почувствовала как холод керамического покрытия пола
медленно  ползёт по ней вверх. И она отвернула взгляд от тарелки.
«Я думал, здесь что-то случилось», - сказал он и осмотрел кухню.
«Я тоже что-то слышала», - ответила она и при этом подумала, что ночью
в сорочке он выглядит старым. Настолько, как есть на самом деле.
Шестьдесят три. Днём выглядел он иногда моложе. Однако и она выглядит
старой, подумал он, а в сорочке особенно. Дело, видимо, в волосах.
Возраст женщин по ночам выдают их волосы. Они старят их.
«Ты должна надеть обувь. Босиком на холодном кафеле ты простудишься».
Она не смотрела на него, поскольку не выносила, когда он лгал. Лживую
фразу после того, как они 39лет были женаты - «Я думал, здесь что-то
случилось» - он произнёс ещё раз и снова перевёл бессмысленный взгляд с
угла на угол, «я что-то услышал. И подумал, что здесь что-то случилось».
«Я тоже что-то услышала. Но, видимо, показалось». Она отставила
тарелку со стола и сощипнула со скатерти крошки.
«Видимо, показалось», - повторил он как эхо, неуверенно.

Она пришла ему на помощь: «Пойдём! Это, видимо, снаружи. Пойдём в
постель. А то ещё простудишься на холодном кафеле».
Он выглянул в окно. «Да, видимо что-то было снаружи. А я подумал, что
здесь». Она потянулась к выключателю. Я должна выключить свет. Иначе
мне придётся смотреть на эту тарелку, подумала она. Мне нельзя смотреть
на эту тарелку. «Пойдём»,- сказала она и выключила свет. «Это было,
видимо, снаружи. Дождевой желоб крыши при ветре бьёт всегда о стену.
Наверняка это был желоб. Он хлопает постоянно.»

 Они прошлёпали оба через тёмный коридор в спальню. Её босые ноги
издавали звуки на полу. «Это ветер»,- думал он. «Ветер — всю ночь».
Когда они уже лежали в кровати, она сказала: «Ветер был всю ночь. Это
точно гремел жёлоб»
«Да, а я подумал, что это в кухне. А это точно был желоб». Он сказал
это, будто бы находясь в полусне, но она заметила, что его голос
звучал фальшиво, так же, когда он лжёт.
«Холодно», - сказала она и тихо зевнула, «я уползаю под одеяло. Доброй
ночи».
«Ночи»,- ответил он,- «таки порядком холодно»!
Наступила тишина.

Прошло немало минут и она услышала, как он тихо и осторожно жуёт. Она
умышленно задышала глубоко и равномерно, чтобы он не заметил, что она
ещё не спит. Однако его жевание было таким однообразным, что под его
звуки она незаметно уснула.
Когда следующим вечером он пришёл домой, она подсунула ему 4кусочка
хлеба. Обычно ему позволялось съесть три. «Ты можешь спокойно съесть
четыре»,- сказала она ему и отодвинулась от лампы. «Я этот хлеб плохо
переношу. Ешь на кусок больше. Я плохо переношу его».
Она посмотрела, как он склонился над тарелкой. Он не смотрел на неё. В
этот момент ей стало его жаль.
«Не можешь же ты питаться всего двумя кусочками хлеба»,- сказал он,
уткнувшись в тарелку.
«Не переживай. По вечерам я плохо переношу этот хлеб. Ешь! Ешь!».
Лишь после некоторой паузы присела она снова под лампу к столу.

Перевод с немецкого 13.12.13.

Das Brot

Ploetzlich wachte sie auf. Es war halb drei. Sie ueberlegte, warum sie aufgewacht war. Ach so! In der Kueche hatte jemand gegen einen Stuhl gestossen. Sie horchte nach der Kueche. Es war still. Es war zu still, und als sie mit der Hand ueber das Bett neben sich fuhr, fand sie es leer. Das war es, was es so besonders still gemacht hatte; sein Atem fehlte. Sie stand auf und tappte durch die dunkle Wohnung zur Kueche. In der Kueche trafen sie sich. Die Uhr war halb drei. sie sah etwas Weisses am Kuechenschrank stehen. Sie machte Licht. Sie standen sich im Hemd gegenueber. Nachts. Um halb drei. In der Kueche. Auf dem Kuechentisch stand der Brotteller. Sie sah, dass er sich Brot abgeschnitten hatte. Das Messer lag noch neben dem Teller. und auf der Decke lagen Brotkruemel. Wenn sie abends zu Bett gingen, machte sie immer das Tischtuch sauber. Jeden Abend. Aber nun lagen Kruemel auf dem Tuch. Und das Messer lag da. Sie fuehlte, wie die Kaelte der Fliesen langsam an ihr hoch kroch. Und sie sah von dem Teller weg. "Ich dachte, hier waere was", sagte er und sah in der Kueche umher.

"Ich habe auch was gehoert", antwortete sie, und dabei fand sie, dass er nachts im Hemd doch schon recht alt aussah. So alt wie er war. Dreiundsechzig. Tagsueber sah er manchmal juenger aus. Sie sieht doch schon alt aus, dachte er, im Hemd sieht sie doch ziemlich alt aus. Aber das liegt vielleicht an den Haaren. Bei den Frauen liegt das nachts immer an den Haaren. Die machen dann auf einmal so alt. "Du haettest Schuhe anziehen sollen. So barfuss auf den kalten Fliessen. Du erkaeltest dich noch." Sie sah ihn nicht an, weil sie nicht ertragen konnte, dass er log. Dass er log, nachdem sie neunundreissig Jahre verheiratet waren - "Ich dachte, hier waere was", sagte er noch einmal und sah wieder so sinnlos von einer Ecke in die andere, "ich hoerte hier was. Da dachte ich, hier w;re was." "Ich hab auch was gehoert. Aber es war wohl nichts." Sie stellte den Teller vom Tisch und schnippte die Kruemel von der Decke. "Nein, es war wohl nichts", echote er unsicher.

Sie kam ihm zu Hilfe: "Komm man. Das war wohl draussen. Komm man zu Bett. Du erkaeltest dich noch. Auf den kalten Fliessen."
Er sah zum Fenster hin. "Ja, das muss wohl draussen gewesen sein. Ich dachte, es waere hier."
Sie hob die Hand zum Lichtschalter. Ich muss das Licht jetzt ausmachen, sonst muss ich nach dem Teller sehen, dachte sie. Ich darf doch nicht nach dem Teller sehen. "Komm man", sagte sie und machte das Licht aus, "das war wohl draussen. Die Dachrinne schlaegt immer bei Wind gegen die Wand. Es war sicher die Dachrinne. Bei Wind klappert sie immer." Sie tappten sich beide ueber den dunklen Korridor zum Schlafzimmer. Ihre nackten Fuesse platschten auf den Fussboden. "Wind ist ja", meinte er. "Wind war schon die ganze Nacht." Als sie im Bett lagen, sagte sie: "Ja, Wind war schon die ganze Nacht. Es war wohl die Dachrinne."
"Ja, ich dachte, es waere in der Kueche. Es war wohl die Dachrinne." Er sagte das, als ob er schon halb im Schlaf waere. Aber sie merkte, wie unecht seine Stimme klang, wenn er log. "Es ist kalt", sagte sie und g;hnte leise, "ich krieche unter die Decke. Gute Nacht." "Nacht", antwortete er noch: "ja, kalt ist es schon ganz schoen."
Dann war es still.

Nach vielen Minuten hoerte sie, dass er leise und vorsichtig kaute. Sie atmete absichtlich tief und gleichmaessig, damit er nicht merken sollte, dass sie noch wach war. Aber sein Kauen war so regelmaessig, dass sie davon langsam einschlief. Als er am naechsten Abend nach Hause kam, schob sie ihm vier Scheiben Brot hin. Sonst hatte er immer nur drei essen koennen.
"Du kannst ruhig vier essen", sagte sie und ging von der Lampe weg. "Ich kann dieses Brot nicht so recht vertragen. Iss doch man eine mehr. Ich vertrage es nicht so gut." Sie sah, wie er sich tief ueber den Teller beugte.
Er sah nicht auf. In diesem Augenblick tat er ihr leid.
"Du kannst doch nicht nur zwei Scheiben essen", sagte er auf seinem Teller.
"Doch, abends vertrag ich das Brot nicht gut. Iss man. Iss man."
Erst nach einer Weile setzte sie sich unter die Lampe an den Tisch.