Начало Башмака Эмпедокла

БАШМАК ЭМПЕДОКЛА

                Узкие средства у нас к познанью по членам
                разлиты... и многое мысль         притупляет...
               
                Эмпедокл из Агригента
                (490 г. – 430 г. до н. э.)

.Я тоже чей-то башмак,
Я ощущаю Нечто, надевшее меня...

Андрей Вознесенский
 




                ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
 
     Мы отважились обратиться к академику сетевой и сотовой литературы Померещенскому с  просьбой  дать нам что-нибудь новое из его трудов, на что писатель-лауреат ответил, что  он  пишет новое в новых условиях на голландском языке.  Возникающий  таким  образом  текст любопытен вдвойне: как для голландского, так  и  для  русского  читателя.
     Господин Померещенский напомнил нам, что с голландским языком он ознакомился еще юнгой во время своих кругосветных плаваний, когда  его  особенно интересовало влияние голландской культуры на быт и нравы населения острова Цейлон.
     В Голландию его занесло позже, когда в  нашей отчизне случились перебои с сыром: сперва – и это понятно  –  вместе с Советским Союзом исчез  советский сыр, затем, когда антисоветизм перекрасился в  русофобию,  исчез российский сыр, и, наконец, благодаря усилиям патриотов, было покончено и с голландским сыром, который особенно ценит поэт и гурман Померещенский.
     Господин академик послал нам посылку, где мы  обнаружили рукопись неизвестного автора, все еще пишущего  по-русски.  Мы  выражаем нашу признательность всемирно известному  меценату  за  поддержку  пусть незначительного, но все-таки отечественного дарования.
      Нас  обрадовало, что в центре этого повествования находится крупнейшая  культурно-историческая величина всех времен и народов, то есть сам господин  писатель Померещенский, хотя и – это неизбежно – в несколько искаженном виде. Но наш сообразительный  читатель сам расставит все на свои места.  Мы  публикуем  это  произведение, жемчужиной первой величины в котором является, безусловно, вступление, написанное самим, если верить подписи, героем данного произведения.
     Мы еще раз сердечно благодарим этого всеми любимого  автора, лауреата премий имени Гомера и  Ивана Баркова, кавалера Ордена Полярной Звезды, победителя конкурса мужской  красоты  Спасение  Мира 2000, матерого волка изящных искусств, упорно стоящего в преддверии  Нобелевской премии и все же нашедшего время откликнуться на нашу  нижайшую просьбу о сотрудничестве.
 
            Издательство с ограниченной ответственностью
 

                ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО
 
     Не знаю, что бы было, если бы меня не было. Так уж ведется, что без вступительного слова значительного лица не выйти в свет неизвестному сочинителю. С тех пор как я себя помню в литературе,  я  постоянно  пишу таковые слова. Благодаря этому у нас возникла самая богатая в мире  современная литература. Но у нас пока читателей все еще больше, чем писателей, поэтому мне даже пришлось покинуть мою родную необъятную  Сибирь. Наши сибирские морозы сделали невыносимыми мои  каждодневные  встречи  с восторженными читателями. Мои земляки имели обыкновение при  встрече  со  мной снимать свои шапки, при этом еще и разговор предлагали, как  правило, неторопливый. Я привез с Аляски меховые наушники, они подключались к плееру, где была кассета с музыкой, на которую  я  должен  был  написать слова, чтобы они затем стали популярными. Земляки  снимали  передо  мною свои собачьи и прочие шапки, я в ответ тоже, но у меня от этого не мерзли уши, так как я оставался в наушниках, а у них мерзли. От жалости к их ушам я и уехал  в  более  теплые страны, но и там хожу в шапке, чтобы меня не сразу узнавали. Кстати, жалею об этом: излишнее тепло даже мою мысль притупляет.
     В  поисках моей прародины Атлантиды я однажды отправился с острова Крит, куда я был приглашен посетить пещеру Зевса, к семейной жизни  которого  отношусь  с особым уважением, так вот, я отправился оттуда на «Аполлоне» на островок Санторин. В  древности  это  вулканическое образование называлось Стронгили, что значит «круг», а древние  славянские поселения в немецкой ныне северной Европе назывались «рундлинги», то есть «кружники», и я полагал, что и здесь в глуши Средиземноморья  ранее обитали славяне, которые и создали древнюю греческую цивилизацию. А сами славяне пришли сюда из Атлантиды после потопа. Позже остров именовался Каллисти – «красивый», на  старославянском «красный», я хотел  проверить одну из моих гипотез,  взглянув  на  вулканический ландшафт, не стоит ли на вулканах и наша Москва, и не от этого ли уголка южной природы получила свое название Красная площадь в нашей столице? Во всяком случае, в себе я всегда чувствовал гены  атлантов. 
     Я  взошел  на борт многопалубного теплохода «Аполлон», я старался осторожно ступать по его трапам, чувствуя под ногами моего личного Бога. Все  пассажирки  мне уже казались музами. Отвлекло меня только величественное зрелище исчезающей венецианской крепости в порту Ретимнон. Возможно, именно по этому образцу был построен московский Кремль, а то и наоборот! Затем я размечтался,  глядя на море, о причудах природы, истории и географии, хотел себе представить, что там лежит на дне, какие затонувшие города и сокровища, какие морские чудовища их  охраняют. Я хотел отдохнуть от собственных слов, но слова, слово волны, катились в моей голове, увеличивая число извилин моего мозга,  роились, гомонили, как пчелы, отыскивая пути к цветам  и запахам жизни, и вдруг, словно не находя цели в открытом океане, теряли свой цвет и силу, остывали, становились комьями белого снега, катились куда-то вверх, к облакам, гонимые незримым Сизифом моей поэтической мысли, а затем снова скатывались вниз, обрастая ослепительной белизной, так что катить их вверх было все тяжелее. Я очнулся, и вот перехожу к делу.
     Когда мы приближались к архипелагу и  проплыли малые острова, похожие на Сциллу и Харибду своими драконоподобными силуэтами, меня узнали две девушки-стюардессы, и подошли ко мне.
     – Добрый день! – сказали они по-голландски. – Добрый день! –  по-голландски ответствовал я. – Мы, кажется, не ошиблись, – продолжали  девушки: – Вы как-то по-русски произносите «Добрый день!» – Вы не ошиблись, – подтвердил я, не меняя акцента. – Так Вы – Померещенский! –  воскликнули обе на своем безукоризненном языке. – А как Вы меня узнали? – из  вежливости поинтересовался я. Они переглянулись, и одна из них смущенно призналась: – Сейчас, хоть и середина октября, но все пассажиры в шортах,  а Вы один в меховой шапке и в смокинге... Я рассмеялся и снял шапку: – Извините, я так загляделся на волны, в глазах моих рябит, я забыл, что беседую с дамами... И тут милые дамы поведали мне, что  давно  меня  ищут, что на «Аполлоне» плыл недавно тоже, кажется, русский, ничем не примечательный и не говорящий по-голландски, да и по-гречески тоже, он сошел на берег в порту Тера, сел на осла и с тех пор его не видели, на  «Аполлон» он не вернулся. Однако после него на борту была обнаружена  рукопись,  в которой по-русски из всех слов поняли только одно – мою фамилию, из чего и заключили, что написано по-русски. Рукопись решили  торжественно  вручить мне.
     В порту Тера я тоже сел на осла, чтобы подняться по  зигзагообразному пути в город, который издали с моря казался белесой порослью грибов.
     Я по дороге задумался, строились ли тамошние белые церковки по образцу русских печей, или печи в наших деревеньках  воздвигались  по подобию этих милых греческих святилищ? На осле я и  вернулся  на  «Аполлон», который, как мне потом рассказали, построен был в Японии. Я задумался о  Японии, горе Фудзи и компьютерах, и так и не ознакомился с рукописью в полном ее объеме. Но я считаю себя не вправе скрывать от общества любые обо мне свидетельства, пусть даже самые вздорные. Естественно, я не несу никакой ответственности за уровень художественности этого очевидного вымысла и надеюсь, что никто не отважится принять свидетельства автора за  достоверные, я, во всяком случае, не припомню встреч с таким  человеком,  возможно также, что он не показался мне настолько  значительным,  чтобы  запечатлеться в моей избирательной памяти.
     Сопровождая это сообщение в  печать, я оставляю все высказывания заблудившегося на осле автора на его совести, и полагаю, что, если у него есть совесть (не у осла, а у автора), то  он обязательно отыщется и больше не будет терять свои рукописи.
 
     Проф. др. Померещенский
   Кижи – Ретимнон – Гераклион – Амстердам – Франкфурт-на-Майне  – Лас-Палмас  – Кунцево – Эдинбург – Кострома – Переделкино.