Нью-Йорк. Сидят на пианино...

Нью-Йорк. Сидят на пианино
Два двух эпох великих сына
На паре бронзовых часов.
Они так долго там сидели,
Что сами враз забронзовели
От пят до царственных голов.

Того, что слева, по-латыни
На римский лад зовут Арминий,
Хоть он германец Херманн был,
Он в битве с римлянином Варом
Всех римлян перебил. Недаром
Рим путь в Германию забыл –

И не на время, а навеки.
Тот бой в далёком первом веке
Произошёл, когда сам Рим
Владел почти что целым миром.
И Херманн бронзовым кумиром
Теперь как бы сидит над ним.

Глядит он в будущее, гордый,
Поправ ногой тяжёлой твёрдой
На древке римского орла,
И словно видит взгляд державный:
Аларих, гот-германец славный,
Взял в пятом веке Город Зла.

А справа, меньше чуть размером,
Сидит старик. Его Гомером
Зовут. Он миру небом дан.
Он с лирой, в платье вроде тоги;
Хоть бронзов, видит – мчатся боги
Стравить ахеян и троян.

Ко дню рождения подарен
(За что я очень благодарен!)
Гомер мне был женой давно:
И отвезти его в Россию
Решил я, в светлую стихию, –
Ему в Америке темно!

И попросили мы с ней сына
(Он сильный вымахал детина!)
Пойти в ту комнату и снять
На стол Гомера осторожно,
Чтоб мы смогли его надёжно
(Бог помоги!) упаковать.

И слышим в ужасе, без гнева:
«Гомер – который? Тот, что слева
Иль тот, что справа?» – сын кричит.
И я молчу от изумленья,
Жена молчит от удивленья,
Гомер расстроенный молчит…

О век рассудка и расчёта!
Успехам ты не знаешь счёта –
Там в космос храбрые летят,
На Трои падают ракеты...
А что творят теперь поэты,
Знать непоэты не хотят.

Силён мой милый сын в науке,
У парня золотые руки,
Он поискусней, чем Гефест,
Зато не знает он Гомера…
Знать, у него другая вера –
За «икс» он принимает крест!..

19 сентября 2013 г.
(12:39-15:20).
Нью-Йорк.