Г. Гейне. Ночная поездка

H.Heine. (1797-1856) Naechtliche Fahrt

Вздымалось море, из-за тёмных туч
Месяц глядел тайком;
Когда мы поднимались на борт,
Были мы втроём.

Угнетали звуки ударов весла,
Однообразие в них.
Белопенные волны шумели, дробясь,
Обрызгали нас троих.

Она на корме стояла бледна,
Неподвижно ловя лунный свет,
Как мраморное изваяние,
Как точный Дианы портрет.

Вот спрятался Месяц и засвистел
Ветер северный в тот же миг.
И над нашими главами прозвучал
Внезапно пронзительный крик.

Белым демоном чайка издала крик
Из сомкнувшейся тьмы.
Он прозвучал как тревожный сигнал
И все трое вздрогнули мы.

Фантазий бред или болен я
И снова начался жар
И вновь меня посещает дурь,
Ночной ужасный кошмар?

Беспокойный сон — будто я — Христос
И бреду в пространстве пустом.
Весь смиренье я, весь терпенье я
И большим нагружен крестом.

Бедная красотка угнетена,
Я освобожу её от всего.
От позора, греха, муки, нужды,
От похабщины мира сего.

Бедная красотка, не кривись,
Словно в чаре горько питьё.
Если выпить тебе предложу я смерть
Разобьётся и сердце моё.

О, безумье! Какой ужасный кошмар,
Разгул стихии морской!
Зевает ночь, вздымается вал,
О, господь! Останься со мной!

Не покинь меня, милосердный Бог!
Милосердный Бог Шаддай!
Свалилось что-то в море. О вэй -
Шаддай, Шаддай, Адонай! -

Солнце взошло, мы на суше и май
Пел и пускался в пляс!
Когда мы покидали бот,
Там было двое нас.

Перевод с немецкого 28.02.13.

 Naechtliche Fahrt

Es wogte das Meer, aus dem dunklen Gewoelk
Der Halbmond lugte scheu;
Und als wir stiegen in den Kahn,
Wir waren unsrer drei.

Es plaetschert' im Wasser des Ruderschlags
Verdrossenes Einerlei;
Weisschaeumende Wellen rauschten heran,
Bespritzten uns alle drei.

Sie stand im Kahn so blass, so schlank,
Und unbeweglich dabei,
Als waer sie ein welsches Marmorbild,
Dianens Konterfei.

Der Mond verbirgt sich ganz. Es pfeift
Der Nachtwind kalt vorbei;
Hoch ueber unsern Haeuptern ertoent
Ploetzlich ein gellender Schrei.

Die weisse, gespenstische Moewe war's,
Und ob dem boesen Schrei,
Der schauerlich klang wie Warnungsruf,
Erschraken wir alle drei.

Bin ich im Fieber? Ist das ein Spuk
Der naechtlichen Phantasei?
Aefft mich ein Traum? Es traeumet mir
Grausame Narretei.

Grausame Narretei! Mir traeumt,
Dass ich ein Heiland sei,
Und dass ich truege das grosse Kreuz
Geduldig und getreu.

Die arme Schoenheit ist schwer bedraengt,
Ich aber mache sie frei
Von Schmach und Suende, von Qual und Not,
Von der Welt Unflaeterei.

Du arme Schoenheit, schaudre nicht
Wohl ob der bittern Arznei;
Ich selber kredenze dir den Tod,
Bricht auch mein Herz entzwei.

O Narretei, grausamer Traum,
Wahnsinn und Raserei!
Es gaehnt die Nacht, es kreischt das Meer,
O Gott! o steh mir bei!

O steh mir bei, barmherziger Gott!
Barmherziger Gott Schaddey!
Da schollert's hinab ins Meer - O Weh -
Schaddey! Schaddey! Adonay! -

Die Sonne ging auf, wir fuhren ans Land,
Da bluehte und gluehte der Mai!
Und als wir stiegen aus dem Kahn,
Da waren wir unsrer zwei.