Неруда Вершины Мачу-Пикчу ч. 5-6

V
То не ты была, тяжкая смерть, птица чугуннопёрая,
Ноша бедного квартиросъемщика
между торопливыми кормежками влачимая
Под просвечивающей кожей –
Нет, что-то вроде жалкого завитка каната лопнувшего
Атома клетки грудной, боя не видевшей
Капель шершавых дождя, лба не коснувшихся.
Нечто не возрождающееся, кусок
Малой смерти, лишенной покоя и места
То ли кость умирающая, то ли колокол.
Я сорвал бинты йодные, руки вложил
Прямо в жалкую боль, смерть со света сживающую –
Обнаружил в ране лишь вихрь ледяной
Сквозь зазоры души врываюшийся.

VI
Тогда по земляным ступеням карабкаясь
Сквозь чащу забытой сельвы дикую
К тебе поднялся, Мачу Пикчу.
Величественный город из огромных глыб –
Рожденному землей, но не сокрытому
Покровом сна – обитель.
В тебе две линии прямых запараллелились
Качает, мечется от люльки грудничка
До колыбели молний цепкий ветер.

Мать камня, кондоров кипень
Высокий риф зари житейской
Средь первого песка забытый заступ.

Да, здесь была обитель именно
Набухшие маиса зерна здесь
Вознеслись и пали градинками алыми
Викуньи здесь на свет явились дети златовласые
Одеть любимых, матерей украсить и покойных,
И короля, жрецов, и войско всё.
В ночи нога здесь отдыхала человечья,
Вблизи – лапы орла и норы горных хищников.
Ступала на заре за громом вслед средь туч,
По камню и земле,
Сродняясь с ними ночью лишь или в могиле.

Я смотрю на одежды и руки,
След воды в проталинах звука,
Стену сглаженную прикосновением лица,
Моими глазами светильники обозревавшего,
Моими руками теревшего маслом истлевшие
Деревяшки – ведь все: и одежда, и кожи, и утварь,
И слова, и вино, и хлебы
Исчезло,на землю упав.

И шафранной коснулось небо
Ладонью всех спящих –
Тысячелетия неба, годины, недели неба
И синего ветра, хребта непокорного,
Ушедших тихими смерчами, шаг за шагом
Полируя одинокую хибарку каменную.

  (с испанского)

Pablo Neruda
Alturas de Macchu Picchu

V

No eras t;, muerte grave, ave de plumas f;rreas,
la que el pobre heredero de las habitaciones
llevaba entre alimentos apresurados, bajo la piel vac;a:
era algo, un pobre p;talo de cuerda exterminada:
un ;tomo del pecho que no vio al combate
o el ;spero roc;o que no cay; en la frente.
Era lo que no pudo renacer, un pedazo
de la peque;a muerte sin paz ni territorio:
un hueso, una campana que mor;an en ;l.
Yo levant; las vendas del yodo, hund; las manos
en los pobres dolores que mataban la muerte,
y no encontr; en la herida sino una racha fr;a
que entraba por los vagos intersticios del alma.

VI

Entonces en la escala de la tierra he subido
entre la atroz mara;a de las selvas perdidas
hasta ti, Macchu Picchu.
Alta ciudad de piedras escalares,
por fin morada del que lo terrestre
no escondi; en las dormidas vestiduras.
En ti, como dos l;neas paralelas,
la cuna del rel;mpago y del hombre
se mec;an en un viento de espinas.

Madre de piedra, espuma de los c;ndores.

Alto arrecife de la aurora humana.

Pala perdida en la primera arena.

;sta fue la morada, ;ste es el sitio:
aqu; los anchos granos del ma;z ascendieron
y bajaron de nuevo como granizo rojo.

Aqu; la hebra dorada sali; de la vicu;a
a vestir los amores, los t;mulos, las madres,
el rey, las oraciones, los guerreros.

Aqu; los pies del hombre descansaron de noche
junto a los pies del ;guila, en las altas guaridas
carniceras, y en la aurora
pisaron con los pies del trueno la niebla enrarecida,
y tocaron las tierras y las piedras
hasta reconocerlas en la noche o la muerte.

Miro las vestiduras y las manos,
el vestigio del agua en la oquedad sonora,
la pared suavizada por el tacto de un rostro
que mir; con mis ojos las l;mparas terrestres,
que aceit; con mis manos las desaparecidas
maderas: porque todo, ropaje, piel, vasijas,
palabras, vino, panes,
se fue, cay; a la tierra.

Y el aire entr; con dedos
de azahar sobre todos los dormidos:
mil a;os de aire, meses, semanas de aire,
de viento azul, de cordillera f;rrea,
que fueron como suaves huracanes de pasos
lustrando el solitario recinto de la piedra.