Парашюты на площади

               


     Парашютист приземлился на людной площади средь бела дня и начал судорожно тянуть на себя стропы, чтобы сложить непокорный купол. Кто-то крикнул, что это очередной космонавт, вернувшийся из многолетнего пребывания в кромешном пространстве, о котором уже почти забыли, и тут все бросились рвать парашют на память.
     В суете парашютист исчез, исчез и парашют. Прибывшие с опозданием представители местной власти попросили публику предъявить вещественные доказательства, в результате чего публика разошлась. При осмотре площади не было обнаружено ничего, что могло бы подтвердить явление свыше некоего гражданина, и тогда решили, будто это ложная тревога с целью скрыть обычную потасовку, тем более что, как выяснили, нигде никакой космонавт не потерялся.
     Счастливчики, которым удалось оторвать по куску парашюта, пошили себе простыни и наволочки, а те, кому досталось лишь на носовой платок, с гордостью ожидали очередной эпидемии гриппа.
     Итак, официально ничего не произошло, но слухи среди населения и командированных сделали свое дело. Люди вроде бы безо всякой надобности стали скапливаться на площадях, исподтишка поглядывая в небеса. Приходилось пускать в обход грузовой и гужевой транспорт, а для владельцев легковых автомобилей изыскивать новые стоянки, так как именно эти владельцы дежурили на площадях наиболее регулярно, наезжая из мест, где архитектурой площади предусмотрены не были. Стали поговаривать о необходимости метро там, где метро еще не было, а в некоторых местах энтузиасты, чтобы не терять даром времени вырыли под площадями подземные переходы, которые затем превратились в довольно уютные пивные подвальчики. Очень удобно: одни сидят внизу, другие ждут вверху, и пока ничего не показывается с неба, спускаются в свою очередь вниз, а затем другие выходят наверх и продолжают стоять, не падая, так как на любом месте всегда кто-то поддержит.
     Перед учеными встала задача, как рациональней использовать это явление, названное «площадным эффектом». Выдвинули ряд проектов электростанций, работающих от равномерного регулирования масс. Они не оказались выгодными, так как движение было броуновским. Тогда решили использовать статическое давление на площадь. Предлагали покрывать площади пьезоэлектрическим материалом, изыскивали способы извлекать энергию из шарканья подошв.
     В изыскания пустились и экономисты в свободное от «площадного» время (некоторые делали расчеты, а особенно выводы прямо на площадях) и пришли к выводу, что электричество в дальнейшем не понадобится. Люди уже не жгли по вечерам свет, так как реже стали бывать дома, нагревательные приборы тоже стали излишни, так как на площадях люди терлись друг о друга и потом долго не могли остыть. Холодильники многие отключили, перестав хранить в них продукты, потребляя их на месте, где покупали.
     Вводить новые мощности за счет электричества с площадей тоже было проблематичным, так как рабочая сила не успевала во время с этих площадей перемещаться на свои рабочие места.
     Единственный проект, который был осуществлен, это проект усиления идеологической работы среди масс. На площадях читались, а иногда и слушались лекции о загородном положении, политинформации, специально обученные лекторы-передатчики рассказывали, что происходит в данный момент по телевидению. Тут же выступали фокусники и внезапно узнанные популярные певцы и поэты.
     Тем временем происходило следующее. Активизировалась вражеская разведка. Резидент, а это именно он по ошибке приземлился на площади, приняв ее издали за руины древности, а также перепутав день с ночью (его доставляли на самолете, а из-за нелетной погоды пришлось сделать ряд вынужденных посадок неизвестно где и в каком поясе), так вот этот резидент был хорошо обучен. Он передал в свой центр шифровку, где объяснил преимущества засылки агентов прямо на людные площади: не надо закапывать парашют. Шифровка так и гласила: «Сажайте на площади, не надо закапывать».
Ее перехватили некоторые сельские хозяйства и после коротких дебатов посадили на площадях картошку, не закапывая, и стали ждать. Это было в тех отдаленных местах, где парашютистов не ожидали.
     Тем временем, где надо, отреагировали верно и сбросили контрольного агента на одну из площадей, когда там собравшимся безбожникам читали лекцию «Существовала ли вера в Бога?»
     Агент приземлился к всеобщему восторгу, отстегнул парашют, тут же исчезнувший, и растворился в толпе, имея в кармане в качестве носового платка лоскут шелка – если вдруг обнаружат, то после обыска станет ясно, что не станет же сам заброшенный рвать собственный парашют.
     После этого удачного контрольного приземления агенты посыпались, как из мешка.
     Но враг на то и враг, чтобы жестоко просчитаться. Чуждые агенты были чужды друг другу, и как только возник их избыток, возникла и здоровая там, но не здоровая здесь конкуренция между ними. Скоро стало ясно, что заниматься в своей зоне подрывной деятельностью – непродуктивно. Но надо было как-то действовать, чтобы не обвинили, будто даром ел чужой хлеб. Поедать чужой хлеб с подрывными намерениями тоже неэффективно, ибо никакой резидент не мог в этом превзойти тех, кто жил у себя дома. Так начали конкурировать агент с агентом и резидент с резидентом, и, конечно, тайно.
     Агент пробирался на территорию другого агента и начинал там поднимать производство и улучшать качество продукции.   
     Другой агент не мог ему помешать, и так было немало помех, и дополнительные были бы весьма подозрительны. Так что он, в свою очередь, пробирался на свободную теперь территорию конкурента и в силу своих способностей творил то же самое, вплоть до рационализаторских предложений  и внедрения.
     Коварство никогда ничего доброго не сулило человечеству. Такой образ жизни подрывал психику агентов, – они перестали понимать, на кого и зачем работают. Надолго их не хватало. Часто их разоблачали, но не как агентов, а как зарвавшихся производственников, погнавшихся за цифрами, а не сутью. Не справившихся с материальным производством бросали на идеологическую работу, где они окончательно терялись, несмотря на хорошую выучку.
     Приток новых агентов начал сокращаться по понятной причине: толпы на площадях, заваленных парашютами, перестали собираться, предпочитая проводить время в подвальчиках, а потом просто отсыпаться за все свои прежние годы на шелковых парашютах-простынях. Им снились воздушные заморские сны.
     Очередной агент, присланный с целью расследовать причины роста благосостояния местного населения, был схвачен на пустой площади. Вначале его приняли за покусившегося на невыросшую картошку, поскольку парашют напоминал скомканный мешок. Не понимая, в чем его обвиняют, агент во всем сознался и завалил всю многолетнюю агентуру, тем более что у него не было другой возможности выхода на связь.
     Так враги были разоблачены, и их нововведения в одних местах отменили, в других частично оставили из-за необходимости технического прогресса. Это разоблачение могло бы и нашуметь, но осталось как-то в тени из-за локальности и нетипичности, к тому же огласке это решили не придавать, держа агентов на случай необходимости равноценного обмена.
     Жизнь постепенно входила в свою колею и, наконец, вошла. Картошку снова стали, сажая, закапывать, она дала урожаи, которых хватило и на производство крепких напитков. В подвальчиках под площадями их распивали, но в меру, так как кавалеры желали аккуратно танцевать со своими дамами, не обтаптывая их любимые туалеты из парашютного шелка.