Юджин Ли-Гамильтон. Моей черепахе Хроносу

Ползущая медлительно и вяло,
Ты, знаю, не откликнешься на зов,
И символом бескрылости часов,
Чей ход неспешен, для меня ты стала.

Тебе и мне кровать и одеяло --
Весь мир, где нет ни моря, ни лесов;
Я здесь судьбою заперт на засов,
Года идут, и душу губит жало.

Но панцирь черепаший -- корпус лиры,
И эллины извлечь из вас могли
Живое трепетание стихиры.

Взлетая, звуки таяли вдали,
В высотах светозарного эфира,
Отвергшие бескрылие земли.

Корпуса древнейших греческих лир (хелисов) делались из панциря черепахи (карапакса), обтянутого воловьей кожей. По преданию, первый хелис был создан Гермесом.

TO MY TORTOISE CHRONOS.

Thou vague dumb crawler with the groping head
As listless to the sun as to the show'rs,
Thou very image of the wingless Hours
Now creeping past me with their feet of lead:

For thee and me the same small garden bed
Is the whole world: the same half life is ours;
And year by year, as Fate restricts my pow'rs,
I grow more like thee, and the soul grows dead.

No, Tortoise: from thy like in days of old
Was made the living lyre; and mighty strings
Spanned thy green shell with pure vibrating gold.

The notes soared up, on strong but trembling wings,
Through ether's lower zones; then growing bold,
Spurned earth for ever and its wingless things.