Архимандрит Тихон. Про Окуджаву и проч

+++

...Господь благоволил так, что сейчас возможности духовного познания практически для всех открыты, и каждый в течение жизни делает свой выбор: хочет он разбираться в этих вечных, как Достоевский говорил, “проклятых” вопросах или нет. Правда, кому-то кажется, что он разобрался — а на деле так ничего и не понял,
а кто-то из тех,
кто не хотел разбираться принципиально,
в последний момент познал Истину,
и Истина сделала его свободным.

Булат Окуджава перед смертью принял крещение.
Много лет назад его жена Ольга
вместе с Олесей Николаевой приезжала
к отцу Иоанну (Крестьянкину) в Псково-Печерский монастырь.
 В разговоре она посетовала, что муж ее не крещен
и не хочет этого. На что отец Иоанн спокойно сказал ей:
“Не волнуйся, ты сама его окрестишь”.
Она была совершенно поражена и только спросила:
“Как же я сама окрещу?” — “А вот так и окрестишь!”
— “А как же назову его? Булат ведь имя неправославное?”
— “А назовешь как меня — Иваном”, — ответил отец Иоанн
и заторопился по своим делам.

И вот перед смертью Булат Шалвович позвал жену и сказал,
что хочет креститься. Он уже отходил,
было поздно звать священника,
но Ольга знала, что в таких случаях можно крестить
и без священника. Она лишь спросила его:
“Как тебя назвать?. И он ответил: “Иваном”.
И она крестила его сама Иоанном.
И только потом вспомнила, что за много лет ей
обо всем этом говорил отец Иоанн.
Ин суд Божий, ин суд человеческий.
И Господь правосудный и милосердный,
бесконечно любящий каждого человека,
дает все для спасения в вечности.
Только мы сами по неразумию и по тупости своей
не брыкались бы и хоть иногда задумывались обо всем этом.

 Когда я окончил Институт кинематографии,
то вскоре приехал в Псково-Печерский монастырь
и там практически остался.
Но два года надо было отрабатывать на студиях,
я метался между двумя мирами,
и у меня тоже было много вопросов о творчестве:
что это такое? как сопрягается оно с духовной жизнью?
И тому подобное. Раз я спросил у отца Иоанна (Крестьянкина)
о кинематографе: как к нему относиться?
И он ответил: “Кино — это как язык.
Языком можно сказать: “Слава Тебе, Господи!”,
а можно сказать: “Распни! Распни!”.
К несчастью, синематограф (он еще так,
по-старому, выражался) чаще говорит: распни...”

 Наверное, так же надо относиться
к любому явлению культуры:
способствует ли оно спасению человеческой души
или служит соблазном к погибели.
Ответственность, конечно, огромная.
И недаром апостол Иаков увещевал:
“Братия мои! не многие делайтесь учителями,
зная, что мы подвергнемся большему осуждению”.
И всякий берущий перо, пишущий и отдающий
свое произведение в печать
становится учителем, есть ли на это божественное призвание
или нет... Не задумываться об этом
по крайней мере огромное легкомыслие.

 Не хочет человек слушать ничьего авторитетного мнения
— его дело. Тут одно из двух:
либо человек познает мир средствами, благословенными Богом,
— тогда он становится великим художником и абсолютно свободен
в своем творчестве: Бог дает ему эту свободу и гений.
А все те, кто кричит о своей полной независимости
от всего и вся, — они живут не в свободе,
а в произволе, а произвол ничего хорошего еще не рождал:
только бездарность, серость, разрушение, грех.
Но сейчас, к сожалению, очень многие упиваются и этим.
Создана целая культура, точнее, культ серости.
По сути это — антикультура,
явный духовный предтеча пустоты антихриста...

Сайт "Азбука веры". Архимандрит Тихон (Шевкунов),
наместник московского Сретенского монастыря