Адельберт Шамиссо, Трансильванский Ландтаг

Присочинять не буду по-мещански,
Скажу, как видеть мне дала судьба.
В тот год на наших землях трансильванских
Созрели небывалые хлеба.
Но с запада пригнало злые тучи.
В дожде тонули поле и изба,
И таяли мечты о жизни лучшей,
А с ними вера в божью благодать.
Лило и днем и ночью. Редкий случай.
Народ все громче начинал роптать
И был услышан! Решено в Ландтаге
О бедствии большой совет держать.
Собрались быстро, подобрав бумаги,               
Законам и обычаям верны.               
В обычаях – попойки, взятки, драки –               
Сил не жалеют для своей страны!               
Открыл собранье Маршалл – шеф ландтага,      
Назвав убытки от дождя и влаги,               
Спросил он у всего ареопага:               
«Кто даст совет, как в эту непогоду,               
Когда без зонтика не сделать шага,               
Собрать хлеба? Как обмануть природу?» 
               
Зал замер, будто в рот воды набрал.
Тут встал старик и, поклонясь народу,
Негромко, но с достоинством сказал:
«Не видел я такую непогоду!
Неясно все. Не должен этот зал
Решать вопрос поспешности в угоду.   
Я предлагаю  дело рассмотреть,
Но отложить его в конец недели.               
 К субботе может сам вопрос дозреть,               
И  разберемся лучше в этом деле».
На том и порешили, ясно ведь,
Что тут нужна серьезная работа.
Пока же можно выпить, посидеть,
Поговорить. И вот пришла суббота.
По-прежнему рыдает небо слезно,
А тучи к нам ползут за ротой рота.
Ландсмаршалл встал и начал речь серьезно:
«Высокочтимые,  согласно долгу
Мы собрались. Грозит стихия грозно,
И дождь идет необычайно долго.
Кто словом мудрым выход нам укажет,
Чтоб не теряли времени без толку?
За дело! Постараться должен каждый!
Хотел бы я, чтоб старец тот почтенный,
Чей острый ум нас выручил однажды,
Вновь поделился мыслью сокровенной».

Старик встает: «Пусть те, кто помоложе,
Послушают совет обыкновенный:
Мы две недели трудимся. И что же?
Дождь льет себе, как прежде лил. Прекрасно!
Пусть льет он, сколько хочет и как может!»
Он замолчал. В молчании неясном
Весь зал затих на миг, через мгновенье -
Аплодисментов гром, в порыве страстном
Единогласно принято решенье,
Одновременно ставшее законом.
На том Ландтаг закрылся. В нем собрали
Элиту, до которой далеко нам.
Хотя мы цену некоторым знали.
После трудов (и выпивки во многом)
Отцы вернулись, гордые итогом.
Дождь кончился, все солнце просушило
И блеском золотым хлеба покрыло.