Эзра Паунд 1885 1972 Морестранник

Эзра Паунд (1885 – 1972)
Морестранник
(Переложение с древнеанглийского лирического стихотворения VIII века. Опубликовано в "Стихотворения и избранные Cantos" Эзры Паунда (1 т., СПб, Владимир Даль, 2003. Составитель, автор предисловия и комментариев Ян Пробштейн). 

Не зачать ли правдивую песнь о себе,
О хожениях слово в суровые дни,
Как напасти одолевал я часто.
Испытанья жестокие превозмог,
Киль мой изведал много невзгод
И бурных бурь, когда на носу
Я часто глаз не смыкая стоял,
А шхуна моя металась меж скал.
Холод цепями сковывал ноги,
Голод в море морил до мороки,
И рвал мне сердце на части шквал.
Не ведает тот, кто в достатке живет
На суше, как изнурен волной ледяной,
Стужей истерзан и бешеным шквалом,
Я зяб среди зыбей зимой, забыв о родстве,
Убогий изгой.
Снегом облеплен, градом побит,
Оглох от грохота волн и рева ветров,
Только на миг лебедя крик
Вой прорывал да бакланов ор,
Вопли скопы были смехом-забавой,
Мёдом-питьём только чаек кличи.
Вал за валом вставал, разбиваясь о скалы,
Гребешками льда на корме рассыпался,
Часто кричал над пучиной орел,
Оперённый пеной.
Странно тому,
Кто на суше живет, не зная забот,
Что тяга странствий влечет чудаков,
Наживая добро и сограждан почет,
Пунцов от вина, доволен собой,
Не верит он, как я изнурен,
С соленой боролся волной.
Надвигается ночь из полночных краев,
Землю мороз оковал, и пал на поля
Град крупой ледяной. Но паче всего
Сердце гложет кручина, что мне над пучиной
Бурунов бунт одному покорять.
Разум же, странствий алкая, все дальше толкает,
К странной стремясь быстрине.
Ибо на суше ни власть, ни почет не влечет,
Ни доблесть, ни злато   юность безумством объята,
Монарху верность отринет и парус поднимет,
Повелителя волю презрев.
Ни прелести мира, ни златокумиры,
Ни ласки девы, ни арфы напевы его не блазнят,
Лишь волн перехлест и вод безбрежность влечет.
В рощах лепет листвы, ягод и трав лепота,
Зеленеют поля, оживает земля, но тот,
Кто странствием пьян, жаждой пространств обуян,
Рвется прочь, видеть это невмочь,
Сердце зовет его на простор.
Кличет кукушка, тугу предвещает,
В лето зовет-зазывает назад,
В жилах кровь леденя. Горожанин живет
Достатком доволен   ему невдомек,
На что иной сподобиться смог.
Ныне же сердце рвется из персей,
Око летит вровень с волнами
За окаем вослед за китами.
Часто приют у меня находил
Одиночка-летун, выбиваясь из сил,
А сердце стремится вдаль неустанно,
Взыскуя китовой тропы океана.
Мой господин прельщает меня,
В ссуду мне эту землю суля,
Но блага прейдут, захиреют поля,
Обречены человека пути,
Только лишь чудо может спасти.
Немощь, недуг и ненависть-меч
Вышибут дух из бренного тела.
И у таких же бренных потомков
Молит вельможа вельми величаний,
Ради сего на прекрасной земле
В ковы врагов уловляет, являет
Доблесть деяний…
Дабы воздали славою вящей,
Честью средь англов навеки покрыв,
Дабы не смёл её жизни порыв,
Но вечной звездою сияла б герою.
Дни преходящи,
Пременна надменность кумиров земных,
Не станет ни Цезарей, ни царей,
Ни щедрых вельмож-богачей.
В какой бы роскоши ни купались,
Как бы ни жили державно-вельможно,
Услады прейдут и померкнет величье!
Время прейдет, мир же пребудет.
Горе сокроют гроба. Низко нависла коса.
Стареет и меркнет слава земная.
Всех ожидает забвенье и тлен,
Старость зияет, cед и согбен,
Каждый бредет по дороге утрат,
Всякий вельможа пожрется жерлом,
Персти во плоть не дано облачиться,
Ни сострадать, ни яства вкушать,
Ни десницу воздеть, ни сердцем взлететь,
Пусть он насыпал злато в гробницы,
Братьям его не дано возродиться,
И с ними сгинет зарытый клад.

перевел Ян Пробштейн
Примечания:
 Впервые опубликовано в журнале “New Age” (1911, ноябрь), было перепечатано в книге «Катай» (1915), “Umbra” (London, 1920) и в книге “Personae” (1926). Каждый стих англо-саксонского текста VIIIв. не только четко распадается на две части с цезурой посередине и нередко с внутренней рифмой, но каждое полустишие графически обозначено пробелами. В переложении древнеанглийского текста, который Паунд назвал «английским национальным реактивом» и неизменно включал в круг чтения, он стремился передать ритмику и звукопись древнеанглийского текста так, чтобы это было понятно современному читателю, однако максимально приблизив свое переложение к оригиналу и сохранив при этом архаизмы и так называемые «кеннинги» – сочетания двух слов, как например, «морестранник», «ненависть-меч». Предваряя публикацию в “New Age”, Паунд писал, что «текст данного стихотворения довольно запутан. Я отказался от части ст. 76 [Доблесть деяний…-Я.П.], прочел «англы» вместо «ангелы» и отказался от перевода отрывка о душе и отбросил более длинный пассаж, начинающийся словами: «Премного бойся Всемогущего» и заканчивающийся величественным, но банальным обращением к Богу: «Старейшина мира, великий создатель, во все века, аминь». Существует много предположений, как текст обрел свой настоящий вид. Весьма вероятным кажется то, что фрагмент оригинала, который весьма ясен в первых тридцати строках, а затем его совершенно невозможно разобрать, попал в руки монаха с литературными амбициями, который заполнил пробелы своими собственными догадками и «улучшениями». Первоисточник, возможно, был более длинным повествовательным стихотворением, но «лирика», как я ее принимаю, довольно четко разделяется на «Испытания на море», Соблазн странствий и «Причитания о Старости». [99 стихов, у Паунда – 100 из 124 – Я.П.] В примечании к “Umbra” Паунд подчеркнул, что “Морестранник” наряду с “Письмом изгнанника” и “Приношением Сексту Проперцию” являются для него основными масками [“personae”]. «Морестранник» Паунда получил противоречивые оценки – от восторженных до уничижительных (в академических кругах). Паунда обвиняли в незнании древнеанглийского, либо в извращении оригинала. На самом же деле можно довольно четко определить, где Паунд мог допустить ошибку, приняв древнеанглийское “purh” (через, сквозь) за “pruh” (гроб) или “l;ne” (преходящий) за слово «cсуда» (“l;n”). В большинстве же случаев Паунд сознательно заменял древнеанглийские слова омофонами, даже не всегда близкими им по значению. В более поздних исследованиях профессор Фред Г. Робинсон, специалист по древнеанглийской литературе, убедительно показал, что выбор Паунда был сознателен и что он серьезно изучал древнеанглийский и во время учебы в колледже Гамильтон был любимым студентом преподобного Джозефа Д. Ибботсона, преподававшего англо-саксонский и древнееврейский (Fred C. Robinson, “The Might of the North”: Pound’s Anglo-Saxon Studies and “The Seafarer” // The Yale Review, 71 (1981-1982). Pp. 199-224). Подробнее о “Морестраннике” см. статью В.В. Малявина “Китайские импровизации Паунда”.