Компьютерная ода. Из книги Инверсии

Как доверить компьютеру сокровенные мысли свои –
если страшно листа, то что говорить об экране?
Не перо и не грифель на стыках молчанья скрипит,
не искрится молочный собрат их в свинцовом тумане.

Искра падает в тьму, астериск, отпечаток звезды,
над вертепом взошедшей, ныне знак примечанья –
мы нисходим в подвалы страниц, словно в скит или в стык,
прозревая, толкуя, толчем в ступе слов мирозданье;

как связать звон времен, груз взгнести на себя:
описать и разъять, раздробить эти звезды на брызги,
шифром в память ввести, рокот века губя,
рев страстей приглушая, стирая их визги?

Светлячком через аспидный лес проползает курсор,
по экрану окна проплывает призрачный месяц,
я вхожу в эту ночь и гляжу на эпоху в упор,
и к звезде восхожу по самой шаткой из лестниц.

1990
 

***

Звук, продлеваясь, переходит в Слово,
под ним, клубясь, лежит земля в пыли –
ни время, ни пространство за основу
принять не может то, что от земли
стремится прочь сильней, чем корабли,
привязанные ожиданьем к суше, –
исходит звук тоскою о бессмертье
иль тягою к своей отчизне – тверди, –
так тяготятся оболочкой души, –
и, отвергая самого себя,
на смыслы раздробившись, тает звук:
по звонким скважинам пустого тростника
он, разрывая притяженья круг,
взмывает ввысь. А там, внизу, клубясь,
лежат пространства и текут века.

1984

 

***

Приметы жизни – странные предметы:
очки, ключи, жетон и зажигалка,
бренчат в кармане мелкие монеты,
а крупных нет купюр, и это жалко.

Я время на пространство разменял,
жизнь – на стихи, где с рифмою, где без,
как Демосфен, созвучья бормотал,
пока не поседел и не облез.

Романтика и мистика, друзья,
поэтов до добра не доводила.
А реализм? Но отрицать нельзя,
что придавал им “соц” при жизни силу.

Теперь уже давно все стало “пост”,
а также “нео” в отблесках неона.
Но примет, как солдат, поэт свой пост –
служить, как прежде, как во время оно.

1997