Тесть. отрывок из повести

   Тесть мой, Лев Наумович Соркин, был небольшого роста. На загорелом лице выделялся крупный нос с горбинкой, а на носу, справа - большая бородавка. Внимание привлекали его излишне выпуклые, тёмно-карие глаза, но в них сквозила заинтересованность слушателя, и собеседники  мгновенно забывали о форме глаз, увлекаясь разговором.
   Отец Аллы был сутуловат, имел белую кожу, большой отёчный живот и узкую, не слишком волосатую грудь. Он обожал лошадей и компот, который, придя с работы, пил до и после обеда.

    Лёва был начисто лишён чувства юмора, но старался, как мог, скрыть это. По его просьбе я купил книгу басен И. А. Крылова, из которой он прочитал две-три, но запомнить ни одно крылатое выражение так и не смог. Когда в газетах «Известия» или «Труд», которые он выписывал в разные годы, печатали карикатуры или юмористические рисунки, он просил меня разъяснить смысл, чтобы завтра на работе не попасть впросак.
    Тесть знал всего один анекдот, который рассказывал лишь при случае, храня его, как козырную карту:
     «Один еврей, плохо знающий русский язык, очень стеснялся этого. Его мучила жажда, которую он мог утолить, не менее, чем двумя стаканами воды. Но он не знал, как правильно попросить – «две стаканы» или « двух стаканов». Тогда он сказал: - Принесите три стакана и один тут же заберите обратно!»

      Лёва родился 28 апреля 1915 года в селе Излучистое, под Кривым
Рогом, на Днепропетровщине.
Довольно долго их район именовался Сталиндорфским, но в конце 50-х,
после развенчания культа личности Сталина, району вернули прежнее
название – Широковский.
      Из тех же краёв, но из соседнего села, колонии Ингулец, родом моя
тёща; но познакомились они только после Второй мировой войны в
Днепропетровске.
      Кроме Лёвы в семье Соркиных были ещё двое детей – дочь Рита, 1918г. рождения и сын Абрам – 1920г., который упорно называл сам себя Лёней и
добился того же от родных, брата и сестры. В дальнейшем и мы будем
именовать его Лёней Соркиным.

      Наум Соркин овдовел рано, но вторично не женился и поднял троих детей без посторонней помощи. Лёва окончил школу-семилетку. Учиться дальше у
него не было ни возможностей, ни желания, ни способностей. Ему
нравилось ходить за лошадьми, ездить верхом. Однажды он занял третье
место в скачках на районных соревнованиях.
      В колхозе его знали и любили. До призыва в Красную Армию он
успел поработать монтёром радиосвязи, лазил на столбы и проводил в
дома сельчан «голос из Москвы».
      В 1938 году Лёва был призван на военную службу, и уже в июле
ему пришлось принять участие в боях с японцами на озере Хасан. В
дальнейшем он проходил службу на острове Сахалин, южная часть
которого принадлежала Японии.
      Тесть  был пограничником и дважды отличился, задержав
нарушителей границы. Демобилизовался он в декабре 1940 года, в
звании сержанта.
       К тому времени Лёва был женат, имел дочь. Его отец жил в одном
доме с невесткой. Лёня Соркин работал в Харькове на оборонном
предприятии, а Рита  имела среднее медицинское образование и
работала медсестрой в госпитале.

       Полгода мирной, гражданской жизни, пролетели, как один день. 22 июня 1941 года началась война с фашистской Германией.

     К началу войны с Советским Союзом под немецкой оккупацией
находилась огромная часть Европы. Почти полностью была оккупирована
Франция. Дивизии  рейха стояли в Австрии, Чехословакии, Бельгии,
Югославии, Греции, Норвегии, Польше, Нидерландах.
     Бомбёжки немецкой авиации унесли жизни 40 тысяч граждан
Великобритании, и только гитлеровские планы нападения на СССР
позволили англичанам избежать более тяжёлых последствий.
   Нацистские режимы были в Болгарии, Испании, Италии, Румынии,
Венгрии. Прогерманский – в Финляндии. Румынские, итальянские и
венгерские дивизии принимали непосредственное участие в боевых
операциях против Красной Армии.
    Пакт с японцами о нейтралитете от 13 апреля 1941г. не был гарантом
от их  вторжения и Советскому Союзу приходилось держать десятки
дивизий на Дальнем Востоке.
      С первых же дней войны Лёва был призван в армию. Он стал
сапёром, командиром отделения. Ставил минные заграждения и делал
проходы в минных полях для своих разведчиков.
 Опыт боевых действий немецких армий во Франции и  Польше, а также
внезапность нападения, способствовали их быстрому продвижению на
восток. В сентябре Днепропетровская область была полностью занята
врагом. Шли бои за Донбасс.
    Отец Лёвы, жена и дочка не успели эвакуироваться и были
уничтожены нацистами. Во время «акции» сотни людей были сброшены
в шурфы и заброшенные колодцы.

    7 ноября 1941г., в годовщину Великой Октябрьской Социалистической
революции, войска в Москве с парада шли на фронт. Донецк, крупнейший
город Донбасса, имеющий ныне более 1млн. жителей, назывался в те годы
 – Сталино. Был приказ: продержаться ещё хотя бы два дня, но город
Сталина к Октябрьским праздникам не сдавать врагу!
   Лёва со своим отделением получил задание отрыть окопы,
замаскироваться и понаблюдать, как немецкие танки будут подрываться
на советских минах.
     Ждать долго не пришлось. Один из двух немецких танков подорвался
на мине. Второй – решил вернуться, опасаясь той же участи.
     Когда экипаж подорвавшегося танка захотел покинуть через люк
боевую машину, сапёры выскочили из окопа и бросились к танкистам.
Наверное это выглядело смешно, но не стреляли ни наши, ни немцы.
Пленных попинали прикладами автоматов и винтовок, обезоружили и
отвели в штаб.
     Это были первые немецкие пленные. Вскоре на груди сержанта Льва
Соркина появилась первая боевая награда – медаль «За отвагу».
     Не нужно забывать, что во время отступления советских войск
награды давали редко и неохотно.

      Бои на Кавказе Лёва вёл уже в звании мл. лейтенанта и должности
командира взвода. Особенно ожесточённые бои шли в Северной Осетии, в
районе станции Эльхотово. В естественный коридор между горами рвались
части вермахта к нефти Грозного. Немецкие истребители господствовали в
воздухе и гонялись буквально за каждым бойцом. Однажды Лёве пришлось
пролежать на открытом месте несколько часов, притворившись мёртвым и
намочив под себя. Лишь с наступлением темноты он смог выбраться из
опасной зоны невредимым.

     В один из дней Лёва получил письмо от  двоюродной сестры, Клавы
Олецкой. Из письма он узнал, что Клава находится в эвакуации, всего
в тридцати километрах от него. В боях наступила передышка, и Лёва
решил рискнуть...
     С наступлением темноты, захватив автомат и ординарца, он
отправился в путь. Часть пути удалось подъехать со знакомыми,
а дальше – пешком.
    Это было безумие. Это было опасно вдвойне, т.к. в горах скрывались
банды чеченцев, сотрудничавших с фашистами. Это была «самоволка», за
которую можно было угодить в штрафную роту или куда похуже.
С 1940 года Лёва был коммунистом и, как коммунист и командир, должен
был подавать пример дисциплинированности.
    После семи часов «пешеходной прогулки» он сумел найти домик, в
котором жила Клава. Их встреча длилась всего несколько минут.
Нужно было спешить с возвращением. Взяв лепёшку, испеченную сестрой,
  Лёва с ординарцем проделал обратный путь примерно за то же время.
Его отсутствие, к счастью, осталось незамеченным...

   Тесть рассказывал о боевой дружбе; о том, как каждый боец боялся
потерять свою часть, а после ранения или болезни стремился вернуться
в ту же роту и тот же взвод.
   В роте было много аджарцев, которые отважно сражались за Родину.
Был аджарцем и ординарец тестя. Когда Лёва заболел желтухой, его
хотели отправить на лечение в Сочи. Но он отказался, опасаясь
потерять свою часть. В холодной землянке ординарец ложился рядом и
согревал его своим теплом. И Лёва выздоровел.
   Однажды перед боем, юный черноглазый красавец обратился к Лёве:
   - Командир, не посылай меня в атаку! Сон плохой видел. Мать моя
 плакала. Обо мне плакала, будто меня убили!
    - Как же я могу не посылать тебя? Что же получается – все в
 атаку, а ты будешь в окопе отсиживаться?
   - Не посылай, командир! Очень прошу!
   - Нет, извини, не могу!               
   ...Пуля скосила ординарца сразу, едва он высунулся из окопа, не
 успев встать на ноги.

     Тесть часто вспоминал чеха Планичку, которого забрали в
 формируемую дивизию Людвига Свободы. Тот плакал, не желая
 покидать свою часть.
    - Кто знает, может и жив. Как бы я хотел съездить в Чехословакию,
повидаться с ним! - мечтал тесть.
(В 1968–1975г.г. Людвиг Свобода был президентом Чехословакии,
генералом армии, Героем Советского Союза и трижды Героем
Чехословакии. Умер в 1979 году).

    В 1978г. вышла книга воспоминаний Генерального Секретаря ЦК КПСС,
Леонида Ильича Брежнева - «Малая земля». В ней он рассказывал о 18-ой
армии, о боях за Новороссийск, которому недавно было присвоено
звание «Город-герой».
    Тёща тут же сочинила, что её муж сражался в составе 18-ой армии,
и говорила так своим знакомым. Но это не соответствовало
действительности.
    Лёва воевал в составе отдельного 97-го сапёрного батальона,
который позже получил почётное звание Керченского. К сожалению в
Керчи я ни разу не был и по местам тех кровопролитных боёв моя
нога не ступала.
    К весне 1944 года грудь лейтенанта Соркина украсили медаль «За
оборону Кавказа» и орден «Отечественной войны»  I степени - за бои по освобождению Ростова-на-Дону. Сапёрам часто приходилось выполнять
функции пехоты и драться врукопашную.
    В немецком окопе, под Ростовом, Лёва отнял швейцарские часы у
пленного офицера, но позже не мог вспомнить, куда они делись.

    В апреле 1944г. проходила операция по освобождению Керчи. Лёва
был уже опытным боевым офицером, командиром второй роты.
Командиром первой – был капитан Михаил Курицын. Обоих офицеров
связывала нежная дружба. Михаил называл  Соркина – Лёка, а тот
своего друга – Мика.
    Обеим ротам удалось переправиться через Керченский пролив и
закрепиться на плацдарме. Развивая дальнейшее наступление, вторая
рота выбила немцев из окопов и получила короткую передышку.
     У соседей дело застопорилось, атака захлебнулась. К Соркину
прибежал вестовой из первой роты и доложил: - Командира тяжело ранило.
    Взяв с собой вестового, Лёва под огнём побежал в расположение
первой роты. Раненого капитана Курицына приподнял кто-то из бойцов.
Тот открыл глаза, узнал друга, произнёс:- «Лё...» и умер.
    Ярость, ненависть к врагу овладели Лёвой. Он  выскочил из окопа,
выпрямился во весь рост с пистолетом в руке, и крикнул: - За Родину!
За вашего командира, капитана Курицына – вперёд!
    Атака оказалась успешной. Первая рота выполнила боевую задачу, а
Лёва временно принял на себя командование.
    Утром, под прикрытием тумана, с нашего берега прибыл катерок. На
нём была группа высших офицеров, среди которых Маршал Советского
Союза – Климент Ефремович Ворошилов. Маршал спрыгнул в окоп в
семи–восьми метрах от Лёвы и попросил подать  бинокль.
    Взору Ворошилова предстали горы трупов. Без преувеличения, нельзя
было пробежать, не наступив на убитого. Маршал отменил следующую
атаку, чем, по мнению Лёвы, спас ему жизнь.

    За успешное выполнение боевой задачи и за то, что сумел поднять в
атаку ещё и первую роту, лейтенант Соркин был представлен к высшей
награде – званию Героя Советского Союза. Однако машина со штабными
документами была уничтожена вражеским истребителем с воздуха.
    Повторное представление к награде состоялось значительно позже.
Момент был упущен. За свой подвиг Лёва получил орден «Боевого Красного
знамени», который в Кремле ему вручал Николай Михайлович Шверник,
бывший тогда заместителем Председателя Президиума Верховного Совета
СССР.
    У тёщи сохранилось фото группы награждённых, сделанное на память.

    После боёв на Керченском полуострове и освобождения Крыма от
немцев, 97-ой батальон получил возможность отдыха в Евпатории.
   Город был в развалинах, но весенний воздух пьянил, хотелось жить и всё
было интересно. Прогуливаясь по городу с одним из солдат своей роты,
Лёва обратил внимание на двухэтажное здание с часовым у входа.
  Возле «полуторки» с бойцами ненадолго задержался генерал, чьё лицо
показалось ему знакомым. Вскоре он скрылся в здании.
  - Да ведь это же Баграмян, Иван Христофорович! – воскликнул Лёва.
– Здорово! За короткий срок и Ворошилова вблизи увидел и Баграмяна!
   В чудесном настроении участники Керченского десанта продолжили путь
через один из скверов. От негромкого одиночного выстрела спутник Лёвы
упал замертво.
    Лёва незамедлительно с автоматчиками прочесал чердаки ближайших
домов, но найти никого не удалось. Кто знает, может быть пуля
уцелевшего немецкого снайпера предназначалась ему...

    Из Крыма батальон был направлен на переформирование  в Подмосковье.
День Победы, 9 Мая 1945 года, Лёва встретил в Москве. Эту весть ждали со
дня на день, и всё же она казалась неправдоподобно радостной.
    Чужие люди обнимались, смеялись и плакали, любовались небом в
огнях салюта и верили, что самое страшное уже позади.
    Это был конец войны в Европе! Но, согласно Ялтинским
договорённостям между Сталиным, Черчиллем и Рузвельтом,
милитаристская Япония должна быть разгромлена!
    Вскоре, заново сформированный, батальон отправился на Дальний
Восток. Предстояли бои с частями Квантунской армии, оккупировавшей
Манчжурию и Северный Китай.
    6 августа 1945г., по приказу Гарри Трумэна, ставшего президентом
США после смерти Теодора Рузвельта, была сброшена атомная бомба
на Хиросиму, а 9 августа 1945г. на японский город Нагасаки.
9 августа СССР вступил в войну с Японией.
    Однажды я спросил тестя: - Приходилось Вам на войне расстреливать
пленных?
    - Немцев – нет, а японцев – приходилось! Офицеров; за то, что
заставляли молодых солдат делать харакири. Тем ещё жить и жить, а эти...
Тут же к стенке и – разговор короткий! Я берёг  ребят, с которыми
прошёл всю войну, как мог! - вспоминал тесть.
 
   Несмотря на упорное сопротивление Квантунской армии, победа
союзников была предопределена.
   2 сентября 1945 года, на борту американского линкора «Миссури»,
был подписан акт о капитуляции Японии.
   Вторая мировая война закончилась.

   После победы над Японией, старший лейтенант Лев Соркин около года
ещё служил в Корее. В семье сохранились фото на фоне храмов-пагод
с корейскими детьми и у небольшого моста, построенного нашими
сапёрами.
   Лёва занимал должность заместителя командира батальона по МТО
(материально-техническому обеспечению). Его грудь к тому времени
украсил ещё орден «Красной Звезды» и медали «За победу над Германией»
и «За победу над Японией».
 
      Брат тестя, Лёня Соркин, отделался контузией под Сталинградом и
плохо слышал одним ухом. В Болгарии, где он окончил войну,
советских солдат встречали радостно, как освободителей.
      Сестра Лёвы, Рита, встретила Победу с коллегами по госпиталю в
Румынии. Вскоре после войны она вышла замуж за Иосифа Цвенгеля,
польского еврея, который воевал против наци в дивизии им. Костюшко.
Они приехали жить в Днепропетровск. Туда же позднее приехали и братья
Риты.
    В конце 1945г. Лёва приезжал в отпуск, в Днепропетровск. Там,
через родственников, он познакомился с Цилей, оканчивавшей
Медицинский институт. Он предложил ей выйти за него замуж и уехать
в Корею, но не получил положительного ответа.
   Демобилизовался Лёва в сентябре 1946г. За плечами было почти 8 лет военной службы, а в плече - боль от небольшой контузии. Пули и осколки
обходили его стороной.
   Однажды Алла сказала мне: - Если бы папа остался в армии – был бы
Человеком!
   Весьма спорное утверждение. С семью классами сельской школы и, не
имея способностей к учёбе, Лёва, по моему мнению, добился максимума.
   За год, прошедший после отпуска, Цилю никто не «выхватил». Лёва
устроился на работу комендантом общежития. В 1947г. они с Цилей
поженились.