Находка

Рассказ.

      Стоял солнечный, но прохладный августовский день. С утра прошёл
дождь и площадка вдоль кирпичного забора рядом с мишкиным двором стала непригодной для игр в футбол или теннис.  Каникулы были в разгаре.
Мишка и Гарик стояли под мокрой акацией, по морщинистому стволу
которой сновали муравьи, и старались не прижиматься к дереву, чтобы
насекомые не забрались под одежду.
      - Хорошо бы найти клад! – мечтательно произнёс Гарик. – Часто
снится будто я причаливаю к песчаному острову и отрываю сундучок с
украшениями из драгоценных камней.
      - Да, где мы уже с тобой только не искали! – вздохнул Мишка.
– И по чужим подвалам и по чердакам... И что? Два старых будильника,
за шестерёнки которых старьёвщик дал 60копеек. И это ещё хорошо!
      - Есть идея! – сказал Гарик. – Мы ещё не искали в
полуразрушенных бомбёжками домах. До войны там жили люди и что-то
прятали, как консервы в банку. А взрывы вскрыли эти банки.
      - После войны уже 15лет прошло. Там без нас сто раз всё
перешерстили.
      - У тебя есть другие предложения?
       Мишка молчал.
      - Предложений нет! – резюмировал Гарик. – Значит будем
действовать по установленному  плану.

    В этот момент он заметил, как на неуверенных от выпивки и
разъезжающихся по грязи ногах, к забору направляется небольшого роста
мужчина в помятом чёрном костюме.
    - Обнаглели алкаши! Хоть бы уже под куст шёл! – прошипел зло Гарик.
    - Так там рядом окна бабы Нюры, а она и помоями окатить может.
    - Сообразительный! – изрёк Гарик и увидел, как мужчина извлёк из
кармана брюк чёрный предмет, задержал его на пару секунд и положил на
невысокий забор. Затем незнакомец справил малую нужду, застегнул
штаны, помедлил и направился к перекрёстку.
    - Пойдём, посмотрим, что он там оставил! – предложил Гарик.
    - А может там пистолет? – опасливо возразил Мишка. – Оно тебя не
трогает – не трогай и ты его!
    Но Гарик уже разглядывал чёрный бумажник, оставленный мужчиной.
Внутри его оказался паспорт со штемпелем о прописке, но адрес был
неразборчив и размыт. За подкладкой портмане оказалась
двадцатипятирублёвая купюра.
     - Понедельник – день тяжёлый! – философски заметил Мишка. Давай
спрячем бумажник, а завтра решим, что делать с ним и  паспортом.
     - Нет! Нужно догнать мужчину и вернуть паспорт и деньги!
     - А ты уверен, что это его паспорт? Может он украл бумажник, а
паспорт решил оставить на видном месте.
     - И «четвертную» тоже, - съехидничал Гарик. – В паспорте есть
фото. Мы можем сличить внешность.

      Незнакомец тем временем дважды пересёк перекрёсток и стал
удаляться по левой стороне Старогородней улицы в сторону почты.
      - А если это вооружённый преступник? – спросил Мишка, которому  исполнилось двенадцать. Он был на полгода старше Гарика, но всегда
осторожничал.
      - Вооружись тоже, кто тебе не даёт? Возьми у отца финку для
храбрости!
      Мишка принял шутку Гарика всерьёз: – Я сейчас. Подожди!
      Он вернулся через минуту с завёрнутым в тряпочку ножом.
      - «Солинген», - прочитал Гарик надпись на коротком клинке с
чёрной костяной ручкой.
      - «Золинген»! – поправил Мишка. Это город такой в Германии.
Лучшую в мире сталь там делают.
      - Так уж и лучшую? – усомнился Гарик. – А войну нам проиграли:
значит наша сталь лучше! Спрячь бумажник к себе в брюки, а то у меня
спортивные штаны без карманов!

      Ребята быстро дошли до угла улицы, но выпившего мужчину не было
видно.
    - Не мог он зайти ни в один из дворов с левой стороны. Здесь живут
богатые люди и собаки у них – мало не покажется! Скорей всего он успел
дойти до следующего перекрёстка, - решили Гарик и Мишка.
    Однако и на следующем перекрёстке мужчину не было видно.
    - Если не знаешь, куда свернуть – иди прямо! – сказал Гарик, но
без особой решимости.
    Мальчишки прошли по узкому, кривому переулку до почты. Она была
закрыта. По размытой ливнями булыжной мостовой спустились к оврагу, в
который упирался переулок.
   - Всё! Дальше дороги нет. Нужно возвращаться. По крайней мере мы
пытались найти хозяина паспорта.
   - Боюсь, до дому не дотерплю! – схватился Мишка за живот.
   - Ну, пойдём к развалинам у края оврага! Заодно и клад поищем!

     Мишка присел посредине небольшой комнатки в заброшенном здании,
где было немного жутковато. Гарик обследовал соседние комнаты,
поднялся на второй этаж. Кроме искорёженных вёдер, битого кирпича и
стёкол – ничего интересного. Кладом здесь не пахло. Пахло не очень
приятно мишкиным калом.
    - Готов? – спросил Гарик приятеля, натягивающего брюки.
    - Готов! – ответил Мишка и проследовал к другу, ожидающему у входа.
    - Валим отсюда! – сказал Гарик и под взглядом десятилетнего толстячка,
наблюдавшего за ними из соседнего двора, ребята покинули переулок.

     Отсутствие бумажника Мишка заметил уже в своём дворе, где они
жадно пили из толстого носика крана общего пользования и брызгали
холодной водой друг на друга.
     - Скорее всего он выпал в разрушенном доме, где я нужду справлял.
     - Пойдём быстрее опять туда! – сказал Гарик.
     Найти бумажник уже не удалось.
     - Иди сюда! Не бойся! – позвал Гарик мальчишку, всё так же
бесстрастно наблюдавшего за ними.
     - А чего мне бояться? Это вы бойтесь! – задиристо ответил тот, но
 подошёл.
     - Тебя как зовут?
     - Дима!
     - После нас кто-нибудь лазил ещё в этом доме?
     - Да! Были трое мальчишек вашего возраста.

     - Всё ясно! - говорил на обратном пути Гарик. – Это они и
подобрали бумажник!
     - Или сам толстячок! Надеюсь ты не подумал, что это я из-за денег
бумажник присвоил? – спросил Мишка. Больше всего он опасался, что
Гарик может ему не поверить. Они дружили с пятилетнего возраста и за
всё время ссорились лишь дважды.
     - М-да, - продолжил Мишка. – Представляешь, сколько марок можно
было купить на эти деньги! А мы ходим в лучшем случае с полтинником в
кармане. Хорошо, хоть финку не потярял. А то отец меня прибил бы.
   - Может оставишь её дома и прогуляемся ещё к стадиону «Металлург»?
   -Не-е! Вэртача – нэвдача! – произнёс Мишка одну из своих любимых
украинских поговорок и приятели направились в сторону стадиона.

     Пройдя мимо артиллерийского училища, где у входа стояло серо-зелёное длинноствольное орудие и лениво маячил часовой, друзья свернули налево
и вскоре оказались на заброшенном кладбище. Заглянув любопытства ради
в два пустых склепа, они перешли на противоположную сторону улицы и
спустились на фундамент разрушенного бомбой четырёхэтажного здания.
Стены частично сохранились и к ним было немного страшно приближаться.
Через пять минут, не найдя ничего интересного, мальчишки увидели троих семнадцатилетних парней, которые играли в углу за бурьянами в карты и
давно  наблюдали за мальцами.
Спасаться бегством было бесполезно; выход из котлована был всего один и
его перекрывали картёжники.
    - Быстренько вывернули карманы! – скомандовал наиболее рослый из
троих, атлетического сложения, парень. – Что там у тебя в тряпку
завёрнуто? – обратился он к Мишке. – Дай сюда! Финка – не игрушка для
детей!
    - Заберите лучше мой ножик! – протянул Гарик свой простенький
перочинный нож, - а финку не отнимайте, а то отец прибьёт его!
     -  Ножик можешь оставить себе, а другу будет наука, чтоб не брал
без спросу отцовские вещи. Нужно ещё разобраться, откуда у твоего отца
такой нож!
     - С войны. Это память о боях за Кёнигсберг, - ответил Мишка.
     - Уважаю! Но нож не отдам! Скажите спасибо, что вас ещё не побили!
     - Спасибо, - буркнул Гарик.
     - А тебя что, вежливости не учили? – с издёвкой поинтересовался у
 Мишки щербатый приятель атлета.
     - Спасибо, - выдавил из себя Мишка, думая о будущем нагоняе от отца.
    - Можете идти! – отступил в сторону от заросшей травой тропинки атлет.

     Возле нового гастронома «Темп» стояли длинные прилавки, где
продавцы ловко вскрывали топориком ящики с виноградом.
    - Классный топорик! – обратил  внимание Гарик, но Мишка был
слишком удручён утратой финки.
     До конца дня он не решился признаться отцу. По вечерам они с
Гариком совершали обход района, в котором жили. Не стал исключением и
этот, богатый на события день, тем более было о чём поговорить.
     Стало темно. Возле прилавков Гарик предложил: - Давай заберёмся
на полки и полежим, как в поезде, помечтаем!
     Мишка ловко занял место под прилавком справа, а Гарик в темноте
не заметил доску от ящика и уселся на гвоздь. Наверное со стороны,
доска, прибитая гвоздём к его попе, выглядела очень комично. От боли
он вскрикнул и дёрнул за доску. Освободиться от неё удалось лишь со
второй попытки. Ощупав стеллаж, Гарик обнаружил забытый продавцами
чёрный топорик с кованой рукояткой и гвоздодёром.
     - Нужно вернуть его продавцам! – сказал Мишка.
     - Ну уж нет! – рассердился Гарик. – Бумажник мы уже пытались
сегодня вернуть. Пусть не разбрасывают доски с гвоздями где попало!
За такую боль мне полагается компенсация! Обменяем его на два ножа –
будет и мне и тебе – утешение за утерянную финку!
     - Не напоминай! – вздохнул тяжело Мишка.
     Прокравшись незаметно к Мишке во двор, они спрятали топорик под
крыльцом, завернув его в предательски шуршащую, промасленную бумагу
и, пожав руки, разошлись по домам.

     Во вторник утром, направляясь в поликлинику на физиопроцедуры,
Гарик встретил грустного Мишку.
    - Ну что, сказал отцу?
    - Нет, не до этого. Ночью на чердак забрался хорёк и передушил
всех (четверых) голубей. Осталось ещё шесть в будке. Хорошо хоть она
была заперта.
    - А почём ты знаешь, что это хорёк? Может крысы?
    - Ну не хорёк – так куница... Или ласка. И такая дрянь – мозги
повыедала, а мясо не ест!
 
      Александр Иванович, мишкин отец, как раз спускался с чердака по
приставной лестнице с тушками любимых голубей, собираясь похоронить
их в углу двора.
    – Не смотрите, не надо! – сказал он ребятам.
    - Мне ещё могилку рыть, - произнёс Мишка.
    - Я бы помог, но мне на лечение, - извинился Гарик. – Увидимся
через два часа.

      В поликлинике Гарик случайно встретил толстячка Диму, который
тоже пришёл на лечение.
    - Есть дело. Найди желающих поменять топорик на два складных ножа.
    - А что я буду с этого иметь?
    - Спросишь у тех, кто ножи предложит! С меня – ничего! Результат
    сообщишь, когда опять встретимся на лечении!
    - Понял, не дурак! – ответил Дима и трудно было понять, то ли он
    всё таки дурак, то ли слишком хитрый.

     В тот же день, на перекрёстке, неподалёку от своего двора Шурик
нашёл финку.
    Бывшие рядом Мишка и Гарик заметили, что лезвие в крови. Родителей
Шурика не было дома, а восемнадцатилетний брат, Рудик, отмыл
тщательно нож под проточной водой и велел помалкивать о находке.
Рукоятка ножа была из жёлтого плексигласа с тиснёным золотистым
иероглифом и соответственно сам нож не имел отношения к финке
мишкиного отца.

     В среду Мишка признался отцу, что потерял  нож, но его не
слишком журили, поскольку родители обсуждали страшную новость с
соседями:
- Как так можно, за двадцать пять рублей убить человека?!
     Когда Гарик после лечения зашёл к Мишке, тот сообщил ему: - Всё!
Убили хорька!
    - Какого хорька? – не понял Гарик, подумав о голубях.
    - Того, что в понедельник при нас под забором мочился. Это
прозвище такое – Хорёк! А жил он кварталом ниже.
     - Постой! Название улицы, где он прописан, было слишком длинным...
     - Прописан он в другом месте, а жил у родственников после развода
с женой. Кому-то вовремя карточный долг не вернул, его и пырнули ножом.
Я это всё от родителей и от соседей слышал.
     - Теперь я понял, почему мы его не нашли. Он видимо на углу в
хлебный заходил, а мы не догадались туда заглянуть. Тем более, если
жил неподалёку...
А «четвертная» за подкладкой портмане была видимо приготовлена, чтобы
долг отдать...

     Через неделю Гарик и Мишка благополучно обменяли топорик на два
ножа, но это было слабым утешением их чувству косвенной вины за
гибель человека.
     Разрушенный дом возле стадиона «Металлург» был восстановлен через
два года.
     О том, как сложилась история немецкого и японского ножей дальше – неизвестно.