Эффект Александры Хохловой

                (первые мемуары)


          ... - Помню, учился во ВГИКе - скорей всего на втором
или третьем курсе.
         Однажды по институту, бурлящему переменой, разнеслось:
"Лиля Брик приехала, Лиля Брик..." Весть пронзила все четыре этажа,
прошелестела в библиотеке, торкнулась в столовую.
         Студенты припали к окнам.
         Внизу было видно, как подъехала легковушка и из ее нутра
выкорчевали себя две пожилых дамы.
         Одна - высокая, с рыжей прической, напоминавшей спутанный
моток медно-сияющей проволоки. Она походила на  вопросительный знак.
Вторая - небольшого роста, с кроваво-крашеными губами на сером лице;
чем-то она напоминала точку с запятой.
         Александра Хохлова и Лиля Брик.
         Отвергнув помощь сопровождающих и держась только друг
за друга, они медленно и верно поднимались на второй этаж.
         У Хохловой под юбкой прыгали лошадиные коленки, Лиля Брик
ступала по-японски мелкими шажками.
         Студенты - некоторые специально - спускаясь по их лестнице,
церемонно раскланивались, демонстративно уступали дорогу и пожирали
глазами бывшую возлюбленную Маяковского.
         Женщины пересекли бесконечно длинную диагональ фойе второго
этажа и достигли маленького просмотрового зала - мест на двадцать.
         Лиля Брик скрылась за его портьерами,  студенты, уже
находившиеся там (избранники судьбы на тот момент), шумно поднялись,
приветствуя гран-даму.
         И тут я с поспешностью подкатываю к заветному залу, словно
к дверям лифта, которые вот-вот закроются:
         - Александра Сергеевна, позвольте присутствовать на вашем
просмотре...
         Она с высоты своего положения и роста смерила меня
взыскующим взглядом и вопросила:
         - А вы знаете, что мы будем смотреть?
         - Нет,  - с наглой искренностью признался я. - Наверняка
что-то интересное...
         - Что-то...  - чуть фыркнула Хохлова и смилостивилась: -
Хорошо, проходите. Но передайте вашему мастеру, что я ставлю вам двойку...
         - Передам, - смиренно отвечал я.

         Начался просмотр документального фильма "Эффект Кулешова".
Легендарные  зрительницы сидели у пульта, под оконцами киноаппаратной.
Оттуда паровозною фарой пронзал "пространство и время" обманный кино-луч.
         Он являл нам тридцатилетнего Льва Кулешова, а с  ним  -
молодых, сияющих любовью и счастьем Александру Хохлову, Лилю Брик и
великого пролетарского поэта.
         Фильм набирал обороты,  а я невольно прислушивался к тому,
что творится на последнем ряду - в спасительной  темноте старушки
шмыгали  носами  и что-то иногда бормотали, словно сквозь дрему.
         Никто не смел оглянуться.
         Но мне и сейчас кажется,  что я видел, как от мерцающего
экрана на их лица падали тени прошлого, дробясь и отблескивая
в стекающих по щекам слезах...