Осенний кижуч. камчатский робинзон

Сентябрь рассыпал по лесам и золото, и медь,
Разок такую красоту увидеть – умереть!
Берёзы листьями звенят, качаясь на ветру,
И росы жемчугом горят, сгорая по утру,
Осенний кижуч, как кинжал в оправе золотой,
Стремится завершить удар в атаке удалой,
И рвётся он в верховья рек, чтоб свадебной порой,
Свершить свой постоянный грех с созревшею икрой,
И льётся красная икра из брюха толстых рыб,
И под хрустальною водой беззвучный слышен крик,
Природа так свершает свой божественный закон:
Игра любви и страсти всплеск, затем - последний стон!
На сопках алый свет разлит, синеет акварель,
Здесь каждый птах своё свистит – бродячий менестрель.

В руке застыло вдруг перо… Как  должно описать
Камчатской осени пору, лишь Пушкин может знать.

Другой поэзией сейчас студент наш увлечён,
В дневник он вносит свой рассказ о чудесах времён.
 Шестом толкая бат* вперёд, вверх по реке плывёт,
И вот достиг он, наконец, знакомый поворот,
Здесь воды бурные кипят среди больших камней,
И, как в народе говорят: нет только здесь чертей!
Лосось, свихнувшись от любви, о камни брюхо рвёт,
Вон там, за круглою горой, его инстинкт живёт.
Бьёт острогой самца студент, коварный рыболов,
Лосось прожил уж столько лет и вот теперь – готов!
В глазах у рыбы глубь морей и чистота ручьёв,
И время  жизни, что всегда стремительно течёт.
В краях, где Тихий океан и властвует вода,
Лосось - и мясо, и уха, и счастье, и беда,
Балык коптится,  дух летит и вьётся лёгкий дым,
Питайся рыбой круглый год и будешь молодым!
*бат – длинная, узкая, выдолбленная из ствола дерева лодка, позволяющая плыть против бурного течения с помощью шеста