Олег Лышега. Он

На горе, что кажется мокрой от переспевшей ежевики,
Темнеет вход в его жилище.
Как же крепко надо было сжать в руках
Острый кол,  чтобы
В глухом закутке  каменной норы
Из горла вставшей на дыбы тени великого отшельника
Хлынула тебе на грудь кровь.
Кроме содранной шкуры, отрубленной лапы,
В которой зажата его сила,
Кроме густого духа дикого чеснока,
На  каменной стене над самым логовом остались
Глубокие знаки –
Борозды от  его кривых когтей.
Здесь он точил их.
И впрок запомнила  эти знаки рука.
Конечно, когда собирала грибы
Или  нащупывала под камнем  форель,
Память  эта  была  не нужна.
Но после, когда  утомилась, плетя сеть
На большую, очень большую рыбу,
монотонная работа вынудила найти
Занятие полегче: знаки.
Хоть  каким-то оправданием служат  они 
Для первобытных убийств.
Это ведь  просто– окунуть палец
В свежую кровь или чиркнуть острием
По кости, коре или потом уже
По бумаге: черточки в определенном порядке.
Но откуда берется  бумага?
Знала ли рука, что это вырубленный лес,
Рухнувшие шахты, заброшенная земля?
Явно не хотела знать –
Все пробовала добела отмыться от дыма, навоза,
Принадлежать себе самой, стать деликатной,
Совершенным орудием, которого нет у других.
С горечью догадывалась,
Что вторая, с виду точно такая же рука, день и ночь
Кует цепь для молодого медведя,
Чтоб научить его танцевать
На раскаленном листе железа.
Та же  самая рука подбрасывает в огонь дрова,
Чинит перо – и впрямь совершенное орудие,
Но иссушается рука
И хочет, увечная, прижаться к груди, к сердцу.
Как же оно болит,
Если хочет вернуться назад,
В едкий подземный рассол,
В родной карпатский грунт,
Где каждый камень и куст можжевельника
Брызжет нефтью,
Чтобы отмокнуть в нем,
Чтобы  снова рука нашла для себя долю более легкую,
Чем скитания по аравийским пескам…
От сладкой ежевики гора потемнела,
Но даже юркая птица
Не может никак сесть на колючую ветку
И ухватить ягоду,
А только раскровавливает ее, кропит соком землю
И, голодная, летит прочь.


С украинского перевел А.Пустогаров

*В заключительной части стихотворения проводится параллель с украинским классиком Иваном Франко - прим. переводчика