Олег Лышега. Мартын

Мартын

В тот день на прудах  я увидел мертвого мартына.
Он покачивался на воде у самого берега,
Голова под крылом, словно задремал.
На белых аккуратных перьях еще не обсохла роса.
С дамбы видны были бесконечная вода, облака,
Поле, лес, а под ним темнела хата,
Где давно никто не живет.
Поле пересекала насыпь из битого камня –
Когда-то, еще до войны, железнодорожная ветка шла
Из Станислава через Хриплин на Бучач.
Теперь поросшая бурьяном насыпь одним концом
Упиралась в остатки  Железного Моста,
А другой  ее конец,  тот, что в сторону Хриплина,
Терялся  в кустах боярышника и терна.
Если  б глянуть сверху, разве не выглядела  бы эта насыпь
Змиевым Валом или Большим Курганом Ужа?
Но человек узнает только то,
Что способен перешагнуть –
Немногое, даже если  он молод и шаг тверд.
Брошенная хата словно соединяла поле и лес.
Такого темного, будто  в крови намокшего,  кирпича
Я  больше нигде не встречал… наверное, это оттого,
Что стояла она под лесом.  Крыша цела,
А двери выбиты.
Но, может,  ночной  бурей…
В комнату, где когда-то спала женщина
(Говорили, что ее муж наложил на себя руки),
До потолка натолкали сена.
Эй, кто бы ты ни был – зверь или человек – выходи!
Тишина… и вдруг из-под крыши выскользнула ласточка.
Так вот кто здесь живет.
Летишь прочь, хочешь увести меня от своего дома.
Много же ты  накосила, натаскала сена  – под самую крышу –
Чтоб  перебить затхлый дух людского жилья.
Тебе ведь ни к чему варить на обед картошку
Или кулеш на завтрак.
Это  ведь не ты от одиночества
Швырнула в угол смятую алюминиевую миску
И после одним ударом проломила почерневшую печь.
Или все-таки это сажа на твоих острых крыльях?
Я забрел сюда случайно,
Напрасно вторгся в завоеванное тобой пространство.
Оно рвет меня на куски.
Этот темный, словно намокший в крови,  кирпич
Тянет к себе, но это уже не жилье человека.
Давно, когда я  был молод,
На нашу речку под фабрикой
Откуда-то занесло мартына.
Он пролетел по низкому коридору под деревьями,
Развернулся, снова пролетел –
Он, конечно, ошибся - на этой речке
Не было того, что он искал:
Распростертые крылья касались одновременно
Обоих берегов.
Он этого не простил –
И, белея в сумерках,
Высушил своим  полетом речку до дна.
А я жил над той узкой речкой,
что текла под самой стеной фабрики.
Там действительно было тесно.
Но разве и я ничего
от этой  речки  не взял?



С украинского перевел А.Пустогаров