В Боденстауне

В БОДЕНСТАУНЕ
(Bodenstown Churchyard)
Томас Осборн Дэвис

В Боденстауне есть тихом могила одна,
Всем невзгодам природы открыта она.
И защиты ей нет средь церковных руин,
Над ней ветры гуляют с Килдэра равнин.

Стоя там, на земле, где схоронен Уолф Тон,
Я подумал, как тяжко страдал в тюрьме он:
Все погибли друзья, безуспешна борьба –
Так жестока была патриота судьба.

Сочеталось легко сердце женское в нем
С героической жизнью и ясным умом.
За Ирландию жертва в безвестьи здесь спит,
Его имя не встретишь, и подвиг забыт.

От мечтаний отвлек меня звук голосов
Людей, посетивших тот приют мертвецов.
Ни надгробья, ни тела они не несли,
К Уолфа Тона могиле они подошли.

Студенты, крестьяне – кого только там нет,
И старик, его знавший с младенческих лет,
И дети, которым еще трудно понять,
Почему в этом месте нельзя им играть.

Заприметил старик вдруг безмолвный мой стон:
«Мы пришли, сэр, сюда, где лежит Уолф Тон,
Чтобы памятник скромный поставить ему
И путь всем нашим детям отметить к нему».

С переполненным сердцем руку его сжал
И всем славу вознес я, кто рядом стоял.
Как это прекрасно, что память жива
О том, чьи давно отзвучали слова.

В Боденстауне есть тихом могила одна,
Всем невзгодам природы открыта она.
Но я верю – наступит свободы момент,
И воздвигнет Ирландия там монумент.

Почти полвека после восстания «Объединенных ирландцев» даже простое упоминание о нем расценивалось британскими властями как преступление. Еще в начале 1840-х популярный в народе борец за права католиков Дэниел О’Коннел, по прозвищу «Освободитель», отрекался от наследия Уолфа Тона. Но новое поколение ирландской интеллигенции, внуки повстанцев 1798 года, выросшие в партии О’Коннела, оказались смелее и пошли дальше своего старого вождя. Они не побоялись заявить о своем намерении возродить идеи «Объединенных ирландцев». С тех пор могила Тона в Боденстауне стала местом паломничества для ирландских патриотов. Первоначально лидеры этого движения, названного «Молодая Ирландия», – Томас Осборн Дэвис, Чарльз Гаван Даффи и Джон Блейк Диллон – стояли на просветительских позициях, не призывая открыто к вооруженной борьбе. Но они сделали все возможное, чтобы вернуть народу память о героическом прошлом своей родины. Наилучшей формой для этого оказалась баллада. Газета «Нэйшн» («The Nation») , рупор движения, призвала всех, кому дорога история Ирландии, собирать старые повстанческие баллады и сочинять новые. Лучшие из них публиковались в газете, а затем были изданы отдельным сборником «Душа нации» («The Spirit of the Nation»). Это не было безопасным занятием – одно из стихотворений, «Кто говорить боится о 98-м?» («Who Fears to Speak of 98»), авторства Джона Келлса Инграма, в 1844 году фигурировало в процессе против газеты и ее редактора Даффи среди 47 прочих пунктов обвинения.


In Bodenstown churchyard there is a green grave,
And wildly around it the winter winds rave;
Small shelter I ween are the ruined walls there
When the storm sweeps down on the plains of Kildare.

Once I lay on that sod it lies over Wolfe Tone
And thought how he perished in prison alone,
His friends unavenged and his country unfreed
"Oh, bitter," I cried, "is the patriots meed.

"For in him the heart of a woman combined
With heroic spirit and a governing mind
A martyr for Ireland, his grave has no stone
His name seldom named, and his virtues unknown."

I was woke from my dream by the voices and tread
Of a band who came into the home of the dead;
They carried no corpse, and they carried no stone,
And they stopped when they came to the grave of Wolfe Tone.

There were students and peasants, the wise and the brave,
And an old man who knew him from cradle to grave,
And children who thought me hard-hearted, for they
On that sanctified sod were forbidden to play.

But the old man, who saw I was mourning there, said:
"We come, sir, to weep where young Wolfe Tone is laid,
And we're going to raise him a monument, too
A plain one, yet fit for the simple and true."

My heart overflowed, and I clasped his old hand,
And I blessed him, and blessed every one of his band:
"Sweet, sweet tis to find that such faith can remain
To the cause and the man so long vanquished and slain."

In Bodenstown churchyard there is a green grave,
And freely around it let winter winds rave
Far better they suit him the ruin and gloom
Till Ireland, a nation, can build him a tomb.