Китс Джон. Бен Невис 1818

ТОМУ КИТСУ
[3-6 августа 1818]

Дорогой Том,
Ah mio Ben*.
Письмо Финдлея, 3 августа.

За последнее время продвинулись мы мало (главным образом из-за плохой погоды, поскольку мое горло заметно поправляется), а потому сообщать тебе особенно было нечего – вплоть до вчерашнего дня, когда мы поднялись на Бен Невис, высочайшую вершину в Великобритании. Раз это так, то в нашей державе второго подобного случая мне не представится: Скиддоу – ничто по сравнению с ней ни по высоте, ни по трудности восхождения. Гора находится на высоте 4300 футов над уровнем моря, а Форт-Уильям стоит у верхней оконечности соленого озера, так что мы взбирались, начиная с этой отметки. Я от души рад, что дело сделано: это почти то же самое, что мухе всползать по деревянной панели. Вообрази, что тебе предстоит взобраться на десять соборов святого Павла в отсутствие удобных лестниц. Отправились мы около пяти утра вместе с проводником, носившим шотландский плед и шапочку, и вскоре оказались у подножия первого подъема, к которому немедля и приступили. Изрядно попотев, покряхтев и сделав привал, где распили по стаканчику виски, вскарабкались на верхушку первого подъема и увидели над головой огромную расселину, от которой, по словам проводника, до вершины было еще далеко. – После этого первого подъема наш путь пролегал по заросшей вереском долине с озером; пройдя по этой долине милю, мы начали второй подъем, гораздо труднее предыдущего, и продолжали восхождение с небольшими перерывами на отдых, пока не оставили позади всякую растительность: вокруг не было ничего, кроме разрозненных камней. Проводник сказал, что мы поднялись по каменистому склону на три мили. Теперь мы оказались на высоте, которая снизу, из долины, представлялась вершиной, однако увидели над собой другой мощный утес (о нем проводник сказал, что это еще не вершина); мы упрямо устремились туда и очутились в тумане, который сопровождал нас до самой вершины. Громадная верхушка горы состоит из больших отдельных камней, раскиданных на тысячи акров. – На полпути миновали обширные пятна снега, а близ вершины находится пропасть в несколько сотен футов глубиной, совершенно им заваленная. Что до расселин, то это самое удивительное из всего: они выглядят, как гигантские разрывы в самой сердцевине горы, и совсем не так, если находятся на склонах, но прочие огромные утесы, вздымающиеся вокруг них, придают Невису вид расколотого сердца. – Эти пропасти глубиной в полторы тысячи футов – наиболее потрясающее из всего, что я видел: если заглянуть в них, голова идет кругом. Мы сбрасывали туда большие валуны и долго слушали замечательные раскаты эха. Порой эти бездны просматриваются довольно ясно, порой из них курится туман, а иногда они полностью окутаны облаками. –
- Спустя некоторое время туман рассеялся, однако старина Бен по-прежнему притягивал к себе отовсюду большие облака на такое расстояние, что вокруг него беспрестанно проплывали некие куполообразные завесы, временами всюду – то там, то сям – раздвигаясь и вновь смыкаясь; и потому, хотя нам не был доступен просторный широкий обзор, мы наблюдали нечто, быть может, еще более дивное: эти облачные покровы, рассеиваясь, открывали перед нами гористый простор, словно мы смотрели через бойницы, и за этими прорывами расстилалась беспрерывно менявшаяся, всякий раз новая панорама востока, запада, севера и юга. Туман то сгущался, то развеивался, а потом порыв холодного ветра обнажал вдруг зубчатый провал по соседству, которого мы раньше не видели. Временами над головой прояснялось голубое небо и начинало пригревать солнце. – Не уверен, сумею ли дать тебе представление о виде, который открывается с вершины высокой горы. Ты стоишь на каменистой равнине, которая, конечно же, заставляет тебя забыть о том, что ты не внизу: линия горизонта или, вернее, края этой плоскости, находящейся на уровне 4000 футов над уровнем моря, скрывают от взгляда все пространство под тобой, так что единственное, что ты видишь вокруг себя за пределами плоской верхушки, это расположенные на определенном расстоянии вершины гор; шагнув в ту или иную сторону, ты можешь увидеть чуть больше или чуть меньше из соседней близлежащей местности – в зависимости от крутизны того склона, где ты стоишь. Но самое новое и неожиданное для глаза – это резкий переход от ограниченной площадки (которая представляется тебе равниной) к столь необозримому простору. Здесь, на вершине, нагромождена порядочная куча камней (явно артиллеристы постарались): я на нее взобрался и таким образом стал чуточку выше самого старины Бена. Было не так холодно, как я ожидал, однако время от времени стаканчик виски оказывался не лишним. – Нет ничего непостоянней вершины горы: любая красавица отдала бы все что угодно, лишь бы менять наряды столь же часто и без особых хлопот! – На Бен Невисе водится много маралов, но мы не видели ни одного. Собака, которую мы взяли с собой, постоянно была настороже и прямо-таки изнывала в ожидании какой-нибудь стычки. – Я еще ни слова не сказал о том, как мы пробирались между валунами – большими и малыми: то на двух, то на трех, а то и на четырех ногах; то на двух с палкой, то с палкой на трех, потом опять на четвереньках, снова на своих двоих, а затем – прыжок; вот так без конца и чередовались то руки, то ноги, то палки, страх перед прыжком, неверный шаг – ни рукой, ни ногой, снова на ногах, (очень робко) палкой – и вновь та же петрушка на четвереньках. Есть же на свете, в конце концов, некая миссис Камерон – пятидесяти лет от роду, самая тучная дама во всем Инвернессшире, которая не так давно взобралась на эту гору: правда, при ней были слуги, но она взяла с собой также и себя самое. Ей следовало бы нанять Сизифа: «На холм крутой он катит миссис Камерон» (1). Говорят, будто между горой и дамой имел место недолгий разговор. Осушив стаканчик виски и устроившись поудобнее, дама начала так:

МИССИС К.:
Клянусь, сэр Невис, разве это дело?
Тащилась я с одышкой, вся взопрела –
Макушку вашу лысую почтить;
Сижу как пень, на нет сошла вся прыть –
И что ж? От вас не слышу комплимента.
Увы, всегда готов сбежать джентльмен-то,
От нас, красавиц, коли мы от счастья
В порыве сердца уступаем страсти:
Вас, кавалеров, только и видали…
Оплачу горький жребий свой в печали!
Неблагодарный! Я ли не презрела
Уютные долины, ошалело
Поправ свои соленья и пресервы,
Сервиз свой чайный (умолчу про нервы
Расстроенные); клюнув на обман,
Покинула свой грог и свой диван?
Что без мозолей – слава небесам:
Мне туфли мистер Бейтс тачает сам.
Да что там? Мне всего полсотни лет!
Сэр Невис, так-таки молчок в ответ?!

(Тут почтенная леди глотнула ещё немного виски, а потом вновь приложилась к фляжке, но выронила ее на землю, поскольку из недр донёсся рокот, продолжавшийся несколько минут, после чего горный исполин заговорил).

БЕН НЕВИС:
Чей жалкий визг мой возмущает сон,
Глубокий с незапамятных времён?
Я тысячу столетий мирно сплю –
И этакой помехи не стерплю.
Мученье! Под орлиный тарарам –
Кошмар и только… Это вы, мадам?
Глазам не верю: вот так ай-яй-яй…
Уступ*! Живее мне очки подай!
О небо! Леди, мельче вы жучка –
И здесь, на круче? Надорву бока,
Землетрясеньем разражусь…

МИССИС К.:
Ах, душка Невис, не тряситесь… Боже!
Хоть славный облик ваш мне всех дороже,
Вслед честным девушкам, и я не склонна
Чрезмерно погрузиться в ваше лоно:
Мы ценим деликатность в обращенье.
Любезный сэр, излишнее движенье
Мне повредит – меня прихватят корчи…

БЕН НЕВИС:
Нет-нет, не допущу я вашей порчи!
Созданье дивное! Мне, старику,
Таких нечасто на моем веку
Шанс видеть выпадал… Дай губы мне!
Один лишь поцелуй! Мадам, жалеть
О трудном восхождении вам впредь
Уж не придётся… (Эй, Уступ, скорей!)
Прижать я должен вас к груди своей!
Уступ! Там у меня под левой пяткой
Есть жила серная: потрись лопаткой
Кремнистой о нее – поторопись!
Мадам, я должен вас поцеловать!
Булыжник*, слышишь? Времени не трать!
Ты к западной ступне ноги восточной
Моей спеши с командировкой срочной,
Бегом к пещере юных драконят –
Свершить отрадный для меня обряд.
Свяжи в пучок шесть сосен вековых,
Воспламени затем от солнца их –
И протарань драконово гнездовье:
Пусть жарятся с шипеньем на здоровье,
Пока малышек - ростом с крокодила –
Чудовищная не раздует сила
(Их наберётся тысяч пять голов) -
В сто раз громадней северных китов.
И вот тогда настанет миг желанный:
К груди прижму подарок долгожданный,
Запомнит жаркий поцелуй красотка...
Вперёд, Булыжник! -
- Музы, плачьте кротко:
Мадам упала замертво; смущённо
Надвинул Невис тучи с небосклона
На лысину – и задремал добряк.
Мадам с горы спустили кое-как:
Внизу она вздохнула облегчённо,
Вновь оказавшись у себя в кровати…
Расстройство нервов оказалось кстати. (2)

Но удивительней всего для меня то, каким образом эта дама вновь оказалась внизу: спуск дался мне хуже некуда, это было ужасное переживание, я весь разбит и изломан. –
- На оборотной стороне листа ты найдешь сонет, который я написал на вершине Бен Невиса. Мы только что пришли в Инвернесс. Получил три письма от тебя и одно от Фанни, а также от Дилка. Взялся бы за продолжение письма тебе, но сначала напишу Фанни и миссис Уайли, а потом начну новое письмо для тебя, но не раньше, поскольку думаю, что ты должен получить это как можно скорее. – С горлом у меня не совсем хорошо, и потому намерен на несколько дней здесь задержаться.

Читай мне, Муза, ясный свой урок
На высоте, ослепшей от тумана!
Вниз посмотрю: там пропасти облек
Покров клубящийся - и так же странно
Об аде знанье наше; ввысь взгляну -
Туман угрюмый: столько же о небе
Известно нам; тумана пелену
Нет сил рассеять; вот всеобщий жребий -
Себя самих нам видеть не дано!
Взошел я, безрассудный эльф, на кручи,
Но что увидел тут я? - лишь одно:
Вокруг обрывы, скалы, камни, тучи,

Туман везде: здесь и повсюду тьма -
И там, где мысль царит, где власть ума! (3)

До завтра!
Твой любящий брат
Джон -

(1) «На холм крутой он катит миссис Камерон». – Пародийный парафраз строки Гомера в переводе Александра Поупа (Илиада, песнь одиннадцатая, 736).
(2) Стихотворение «Клянусь, сэр Невис, разве это дело?..» впервые опубликовано Форманом в 1883. Перевод Сергея Сухарева ранее не публиковался.
(3) Сонет «Читай мне, Муза, ясный свой урок…» впервые опубликован в еженедельнике «Плимут энд Девонпорт уикли» 6 сентября 1838. Перевод Сергея Сухарева впервые опубликован в кн.: Китс Дж. Стихотворения. Ламия, Изаьбелла, Канун святой Агнесы и другие стихи (Лит. памятники). Л.: Наука, 1986. С.353.



JOHN KEATS
(1795-1821)

`UPON MY LIFE, SIR NEVIS, I AM PIQUED`

MRS C.
Upon my life, Sir Nevis, I am piqued
That I have so far panted tugged and reeked
To do an honour to your old bald pate
And now am sitting on you just to bate,
Without your paying me one compliment.
Alas, `tis so with all, when our intent
Is plain, and in the eye of all mankind
We fair ones show a preference, too blind!
You gentlemen immediately turn tail –
O let me then my hapless fate bewail!
Ungrateful baldpate, have I not disdained
The pleasant valleys, have I not, mad-brained,
Deserted all my pickles and preserves,
My china closet too – with wretched nerves
To boot – say, wretched ingrate, have I not
Left my soft cushion chair and caudle pot?
`Tis true I had no corns – no! thank the fates,
My shoemaker was always Mr Bates.
And if not Mr Bates, why I`m not old!
Still dumb, ungrateful Nevis – still so cold!

(Here the lady took some more whiskey and was putting
even more to her lips when she dashed [it] to the ground
for the mountain began to grumble – which continued
for a few minutes, before he thus began,)

BEN NEVIS
What whining bit of tongue and mouth thus dares
Disturb my slumber of a thousand years?
Even so long my sleep has been secure –
And to be so awaked I`ll not endure.
O, pain! – for since the eagle`s earliest scream
I`ve had a damned confounded ugly dream,
A nightmare sure. What, Madam, was it you?
It cannot be! My old eyes are not true!
Red Crag, my spectacles! Now let me see!
Good Heavens, Lady, how the gemini
Did you get here? O I shall split my sides!
I shall earthquake –

MRS C.
Sweet Nevis, do not quake, for though I love
Your honest Countenance all things above,
Truly I should not like to be conveyed
So far into your bosom – gentle maid
Loves not too rough a treatment, gentle Sir –
Pray thee be calm and do not quake nor stir,
No, not a stone, or I shall go in fits –

BEN NEVIS
I must – I shall! I meet not such tit-bits –
I meet not such sweet creatures every day!
By my old night-cap, night-cap night and day,
I must have one sweet buss – I must and shall!
Red Crag! – What, Madam, can you then repent
Of all the toil and vigour you have spent
To see Ben Nevis and to touch his nose?
Red Crag, I say! O I must have you close!
Red Crag, there lies beneath my farthest toe
A vein of sulphur – go, dear Red Crag, go –
And rub your flinty back against it. Budge!
Dear Madam, I must kiss you, faith I must!
I must embrace you with my dearest gust!
Blockhead, d`ye hear – Blockhead, I`ll make her feel –
There lies beneath my east leg`s northern heel
A cave of young earth dragons – well, my boy,
Go thither quick and so complete my joy.
Take you a bundle of the largest pines
And, where the sun on fiercest phosphor shines,
Fire them and ram them in the dragon`s nest,
Then will the dragons fry and fizz their best,
Until ten thousand now no bigger than
Poor Alligators – poor things of one span –
Will each one swell to twice ten times the size
Of northern whale. Then for the tender prize –
The moment then – for then will Red crag rub
His flinty back – and I shall kiss and snub
And press my dainty morsel to my breast.
Blockhead, make haste!
O Muses weep the rest –
The lady fainted, and he thought her dead,
So pulled the clouds again about his head,
And went to sleep again – soon she was roused
By her affrighted servants. Next day housed
Safe on the lowly ground she blessed her fate.
That fainting fit was not delayed too late.

August 3, 1818


Read me a lesson, Muse, and speak it loud
Upon the top of Nevis, blind in mist!
I look into the chasms, and a shroud
Vaporous doth hide them; just so much I wist
Mankind do know of Hell. I look o'erhead,
And there is sullen mist; even so much
Mankind can tell of Heaven. Mist is spread
Before the earth, beneath me - even such,
Even so vague is man's sight of himself.
Here are the craggy stones beneath my feet ¬
Thus much I know, that, a poor witless elf,
I tread on them, that all my eye doth meet

Is mist and crag, not only on this height,

But in the world of thought and mental might.