Галлюциноидное

   Quasi una fantasia.

Отверженных свирелей вой полночный
И поминальных плакальщиц поток.
Бездарно-пьяный и дотла порочный,
Щекочет уши чей-то шепоток.
Закрыты у дороги кабаки.
Как трассеры, мерцают светляки
И исчезают в киселе тумана.
Он медленно со стороны лимана
Вползает в город. Разум мой больной
Туман окутал мокрой пеленой.
Всем душам - от недужных до продажных -
Он прописал укутываний влажных.
Но эта доза для меня мала -
Вновь призраки встают из-за угла.
Скрипят суставы, в жилах стынет кровь,
И сединою индевеет бровь.
Зрачок расширен неизбывной мукой.
Повязанные круговой порукой,
Подходят тени ближе. Вот уже
Они на том последнем рубеже,
Когда меж нами нету даже шага.
Страшит молчанье их ареопага,
Звенящее, как напряженный лук,
Изгибы бледных губ, дрожанье рук.
Еще ужасней грозное веленье,
Чтоб душу им отдал на поселенье.
Их доводы логичны и просты -
Природа душ не терпит пустоты.
Кто не принял любви священной дара,
Того по праву ожидает кара.
Пускай в тебе живет одно из двух -
Иль милый облик, или черный дух.
...Ощерились подъездами дома.
Как перевозбужденного ума
Горьки плоды в часы ночные эти!
И я один, один на целом свете.
Приду домой. Наполню свой бокал
Медвяно-терпким соком южных скал,
И вспомню вновь с раскаяньем о той,
Чья тень во мне зияет пустотой.

1988, Ассам