Сонно благоухая и дымясь, как в эдеме...

Александр Кушнер

* * *
«О, если б без слова...»
Фет

Что-то более важное в жизни, чем разум...
Только слов не ищи, не подыскивай: слово
За слово — и, увидишь, сведется всё к фразам
И не тем, чем казалось, окажется снова.

И поэтому только родное дыханье
И пронзительно-влажной весны дуновенье,
Как последнее счастье, туманят сознанье,
Да заведомо слабое стихотворенье

Доверявшего смутному чувству поэта,
Обманувшего структуралистов: без слова
Он сказаться сумел... Боже мой, только это
Мне еще интересно, и важно, и ново...

* * *
Посчастливилось плыть по Оке, Оке
На речном пароходе сквозь ночь, сквозь ночь,
И, представь себе, пели по всей реке
Соловьи, как в любимых стихах точь-в-точь.
Я не знал, что такое возможно, — мне
Представлялся фантазией до тех пор,
Поэтическим вымыслом, не вполне
Адекватным реальности, птичий хор.
До тех пор, но, наверное, с той поры,
Испытав потрясенье, поверил я,
Что иные, нездешние, есть миры,
Что иные, загробные, есть края.
И, сказать ли, еще из густых кустов
Ивняка, окаймлявших речной песок,
Долетали до слуха обрывки слов,
Женский смех, приглушенный мужской басок.
То есть голос мужской был, как мрак, басист,
И таинственней был женский смех, чем днем,
И, по здешнему счастью специалист,
Лучше ангелов я разбирался в нем.
А какой это был, я не помню, год,
И кого я в разлуке хотел забыть?
Назывался ли как-нибудь пароход,
«Композитором Скрябиным», может быть?
И на палубе, верно, была скамья,
И попутчики были, — не помню их,
Только путь этот странный от соловья
К соловью, и сверканье зарниц ночных!

* * *
Хотел бы я поверить в час ночной,
Когда во всех домах погашен свет,
Что среди звезд случайной ни одной,
Напрасной ни одной и праздной нет,
Что все они недаром зажжены,
И даже те, что умерли давно,
Влияют и на судьбы, и на сны,
И в погребе на старое вино.

Хотел бы я в разумный небосвод
Поверить, в предначертанность орбит,
Хотел бы я поверить, что живет
Душа и там, где наших нет обид,
Что хаос — заготовка вещества,
Строительный несметный матерьял,
Подручная основа волшебства,
Чудесная возможность всех начал.

* * *
Шли дорогой заросшей,
А когда-то проезжей,
И скользили подошвы
По траве запотевшей,
И две бабочки рядом
С нами, нам подражая,
Вились, шелком крылатым
Долго нас провожая.

О какая глухая
И забытая всеми;
Сонно благоухая
И дымясь, как в эдеме,
До чего ж она густо
Заросла, лежебока!
Неужели искусство
Зарастет, как дорога?

Может быть! Почему бы
И не стать ему лишним?
Заговаривать зубы
Сколько можно? Всевышний
Даст нам лучшие игры
И другие услады:
Вот ведь Криты и Кипры
Рухнули, и Эллады.

И кино не похоже
На себя: приуныло.
Да и живопись тоже
В тупике, и чернила
Стихотворные блёклы.
Тем приятней и слаще
Нам брести одиноко
По заросшей и спящей.

(Из книг «Летучая гряда», «Кустарник», «Холодный май», «Облака выбирают анапест»)

Другие статьи в литературном дневнике:

• 05.12.2024. Сонно благоухая и дымясь, как в эдеме...