***Новости Информация Аналитика Войны никто не хочет, но противоречия между странами зашли так далеко, уверенность американцев в том, что они сумеют всех сломать и решить любые проблемы путём силового давления привела к таким катастрофическим последствиям, что значительной части мировых политических элит отступать уже некуда. Поэтому позиция России сейчас более компромиссна, чем многим хотелось бы. С известным политологом, обозревателем информационного агентства «Россия сегодня» Ростиславом Ищенко беседует Евгений Никифоров. Ростислав ИщенкоЕ.Никифоров: — Произошли события, от которых содрогнулся весь мир. Хотя, казалось бы, самолеты падали и раньше, и санкции выдвигались против нас. Но нынешние французские события как-то иначе, глубже повлияли на карту политических действий в мире. В западном «политикуме», кажется, поняли, что нужно менять вектор, нужно иное понимание, иная идеология в современной мировой жизни. Р.Ищенко: — Безусловно, теракты в Париже изменили ситуацию в мире. Я думаю, что это не так связано собственно с терактами, потому что в Западной Европе к подобным событиям привыкли. Были там теракты и в Испании, и в Германии, были и во Франции. В данном случае, насколько я понимаю, это наложилось на общую обеспокоенность Запада, на его общую дестабилизацию в связи с волнами беженцев с Ближнего Востока. В связи с этим, к началу российских бомбардировок в Сирии на Западе начали осознавать, что их инструмент в виде умеренных боевиков — неумеренных боевиков, халифата — не совсем халифата, выходит из-под контроля, и они не понимают, как себя вести дальше. Е. Никифоров: — А Вы считаете, что этот халифат, этот ИГИЛ — это подконтрольная им структура? Р.Ищенко: — Нет, я не считаю, что она была им подконтрольна. Но, понимаете, Аль-Каида, которая воевала против СССР в Афганистане, т.е.предшественники Аль-Каиды — они тоже не были абсолютно подконтрольны Западу, но они использовались как определенного рода инструменты. Понятно, что ИГИЛ тоже использовался как определенного рода инструмент, его можно было задушить в зародыше и не дать ему так активно развиваться. Но как бы мы ни гордились военным потенциалом России, совокупный военный потенциал Запада значительно более мощный. Е.Никифоров: — Я даже думаю, что не просто значительно, а во многие разы. Р.Ищенко: — Понимаете, здесь вопрос соотношения количества и качества. Но количественно значительно превосходит. И стратегическая авиация у Запада больше, и даже тактическая, при помощи авианосных групп она может больше подвезти. И баз у Запада достаточно на Ближнем Востоке, и войска там расположены, и войска союзников там тоже есть. Значит, для того, чтобы справиться с ИГИЛ, у него была достаточная возможность, и главное — достаточно времени. Но вот не справлялся. С Гитлером же тоже воевали в свое время долго-долго, и все не получалось его победить, у того же самого Запада. Вот так и здесь, когда тебе что-то даже не полностью подконтрольно, но выполняет, как ты считаешь, полезную для тебя функцию, то можно с ним даже немножко повоевать, но так, чтобы он в нужном направлении двигался и дальше. В принципе именно такую позицию занимал Запад все это время. Ведь прекрасно известно, что Асад давно бы справился со своими оппозиционерами, и, в общем- то, справлялся, пока на территорию Сирии с Ирака не зашел ИГИЛ. После этого, в течение последнего года ситуация у сирийского руководства стала критической. И опять же понятно, что Запад закрывал глаза на действия ИГИЛ на территории Сирии. Кроме того, ведь ИГИЛ продавал нефть не нам, не Ирану и не Саудовской Аравии. Е.Никифоров: — Я хотел бы вернуться к вопросу об Асаде. Оппозиция Асаду — это действительно демократическая оппозиция, вроде начальной украинской, когда вышла романтическая молодежь с цветами и захотела «революцию достоинства» –«нет воровству, нет коррупции» и так далее? Или это изначально был ИГИЛ? Р.Ищенко: — Если мы уж решили сравнить с Украиной, то в начале вышло 200 или 300 молодых обормотов, это сложно назвать революцией, тем более — оппозицией. Они там посидели на площади две недели и начали расходиться. А потом вышло 4 или 5 тысяч боевиков. Вот это уже была вооруженная оппозиция. Так вот, в Сирии – примерно, то же самое. Очевидно, была оппозиция Асаду в интеллектуальных кругах и в народе, потому что это был достаточно жесткий авторитарный режим. Хоть он начал постепенно реформироваться, но ничто же не происходит моментально. Кроме того, там есть межконфессиональное, межнациональное противоречие. В Сирии власть была сконцентрирована в руках небольшой алавитской общины. То- есть там были причины для оппозиционных настроений, но не для гражданской войны. А вот гражданская война была развязана боевиками, которых создавал, вооружал и финансировал Запад. Причем это же не скрывалось. Когда только начались первые выступления в Сирии, первое, что сделал Запад — начал формировать отряды боевиков, вооружать их, снабжать деньгами, и так далее. ИГИЛ — это уже был, так сказать, следующий этап, когда те не справились. Е.Никифоров: — То есть демократическая оппозиция — чистый фейк? Р.Ищенко: — Да, в данной ситуации это чистый фейк. Но вот, посмотрите, даже сейчас, когда все согласились с тем, что сейчас совместными усилиями закончим гражданскую войну в Сирии, проведем переговоры- и после этого сирийский народ будет решать, когда Асаду уйти или, может, совсем не уходить. И начали искать оппозицию, которая должна вести переговоры с Асадом. И вот, совместными усилиями уже месяца два или три ищут и никак не могут найти. По сути, создают ее с нуля. Е.Никифоров: — Сейчас ломают голову, кого бы назначить оппозиционером? Р.Ищенко: — Понимаете, если мы наберем несколько тысяч уголовников, вооруженных до зубов, назовем их оппозицией, то вести переговоры будет не с кем! Нужна нормальная оппозиция. И не просто какие-то товарищи, которые заявили, что они оппозиция, пусть они даже всю жизнь прожили во Франции и когда-то были сирийцами. Она должна еще кого-то представлять. Те, кто представляет боевиков — с ними не о чем разговаривать, а те, с кем можно говорить — они никого не представляют. Е.Никифоров: — Сейчас бегут во Францию, как считается, экономические беженцы. В принципе, это простая реакция простых людей.. Они от нас мало чем отличаются. Мы тоже хотим «елисейских полей», тоже мечтаем посидеть в кафе под Эйфелевой башней, зайти в знаменитые магазины и все прочее. Всем нам приятно быть в красивом окружении и жить по- человечески. Но вот те люди, которые сейчас живут во Франции, предки которых приехали два-три поколения назад? И вдруг оказалось, что их дедушки и бабушки были мирные и законопослушные и, в общем-то, порядочными французами. А их внуки стали «оторвами» и поехали воевать за ИГИЛ. За организацию, что противостоит, собственно, самой идее, которая и создала это благополучие во Франции. Вот это, честно говоря, совершенно непонятно. Р.Ищенко: — Ну, а что ж здесь непонятного? Вот, смотрите. Была в России революция, а потом была гражданская война. Страна разделилась пополам, белые воевали с красными, красные победили. Но большая часть белых осталась жить на территории Советского Союза. Кто-то эмигрировал, но большинство — здесь. И в 1941-45 годах все они, бывшие белые, красные воевали за Советский Союз. Более того, многие эмигранты поддерживали СССР. А потом внуки и правнуки тех, кто воевал в гражданскую, и внуки и дети тех, кто воевал в ВОВ, в условиях абсолютного благополучия, когда уже говорили о том, что у нас сформировалась новая общность людей – советский народ взяли и за пару лет уничтожили собственное государство, даже не понимая, зачем они это делают. То же самое, в общем-то, происходит сейчас в Западной Европе. Там появилось много людей, не только эмигрантов. Представители европейских интеллектуальных элит решили, что старый мир, в котором выросли их дедушки, бабушки, отцы, им не подходит — неправильная у них идеология, неправильные моральные нормы. Значит, надо жить в новом толерантном мире, где все одинаковые, и неважно не только, какой у тебя цвет кожи, этническая принадлежность, а даже какая у тебя сексуальная ориентация, какие у тебя взгляды на жизнь, и так далее. И вот они попытались сделать что-то новое. Создать такой рай на земле на основе западного благополучия, где волки с овцами живут в одном загоне и благоденствуют, едят капусту…. Они пошли тем же путем, которым пошла новая великая историческая общность людей — советский народ. То есть они вначале уничтожили старое, основы старого, не совсем представляя себе, какое у них будет новое. И в условиях этого политического, идеологического, даже исторического вакуума, потому что они оказались оторванными от своих корней, произошла естественная атомизация общества. То — есть, если раньше она скреплялась великой европейской мессианской идеей, не важно — она была частично христианская, частично это была просто идея о миссии белого человека. Даже алжирец, приезжавший во Францию, начинал чувствовать себя белым человеком, который несет цивилизацию своим заблудшим братьям, строя при этом железные дороги. А когда эта общая объединяющая идея потерялась, это атомизированное общество начало объединяться вокруг понятных и вечных ценностей. Что это? – семья, социальная группа, собственно этническая группа, собственно религиозная группа? Поэтому естественно, что они начали обращаться к своим древним корням. И в это время большая исламская община за счет возникшего очевидного противостояния между Западом и исламским миром, которое началось с событий 11 сентября, столкнулась с тем, что Запад объявил войну исламским государствам. Она почувствовала себя враждебной Западу. Причем враждебной по отношению к своим соседям, но уже в стране, которую они считали своей. То -есть они считали Германию или Францию своим государством, а соседей- неправильными. И они оказались более консолидированными, потому что они обращались к своим религиозным корням, в то время как Запад полностью отказался от своей истории. Е.Никифоров: — Почему французы остаются разобщены, почему они не возвращаются к своим корням? Р.Ищенко: — Они не разобщены. Просто они отказались от прежней идеи, объединявшей их. Не только Франция, а весь западный мир. Решили, что эта идея неправильная. Точно так же, как у нас в свое время, решили, что «за Бога, Царя и Отечество» — это неправильно. А «мы наш, мы новый мир построим» — это правильно. Новый мир не построили, но старого-то уже нет. Даже сейчас мы возвращаемся к корням, но к тем корням мы не вернемся никогда. Они оказались примерно в такой же ситуации. И им не вокруг чего объединяться. То есть, есть зеленые, есть гей-сообщество, есть люди — просто обыватели, которые всю жизнь жили и живут, но вот они знали, что им положено раз в неделю сходить в церковь (это в 50-60е гг.)- они и ходили. Сейчас не положено — они не ходят. Им сказали, что в школе будет другая программа — ну другая и другая, главное, чтобы в бакалейной лавке был тот же набор продуктов, и желательно дешевле, и социальная помощь поступала вовремя. Когда народ отказывается от своих корней, он дробится внутри себя. Точно также коренные французы. Помимо того, что все общество во Франции оказалось атомизированным, они не то, что оказались атомизированными , различные группы единой французской нации могут еще и вступать в союз с различными умеренными исламистами, неумеренными исламистами, даже просто не- исламистами и так далее, и в противостояние друг другу. Е.Никифоров: — Кто сейчас является основными игроками? Насколько я понимаю, кроме того, что США изображают «дядю Сэма», которого у нас Кукрыниксы изображали кукловодом, активную роль играют такие крохотные государства, как Катар или Саудовская Аравия, которая действительно не знает, куда тратить свои нефтяные деньги. Мне говорили специалисты по Ближнему Востоку, что тамошняя элита чрезвычайно развращена. Там никакого ислама даже близко нет, все это смешно для них. Они совершенно другого воспитания. Вот эти страны — какова их роль сейчас? Можно ли и нужно ли к ним «воззвать, призвать» или просто как-то оградить их влияние? Р.Ищенко: — Ну, когда мы говорим о развращенности элиты, то, в целом, при существовании консолидированной государственной идеологии, от этого ровным счетом ничего не зависит. Потому что после Сулеймана Великолепного (XVI век, султан, который фактически раздвинул пределы Турции) 90% султанов в империи были алкоголиками, что в принципе противоречит исламу, так как у них спиртное запрещено. Но это было нормально. Большая часть, где-то даже до XVIII века Оттоманской элитой были не коренные турки-кочевники, а греки-фанариоты. Причем часть из них еще долгое время сохраняла православное исповедание. То- есть первая семья великих визирей, при султанах сохраняла в первые десятилетия христианское вероисповедание. То -есть это не факт, что элита должна соответствовать государственной идеологии. Она закрыта, население ее не знает. Халиф, падишах — он ближе к Богу, чем к народу. Дальше существует определенная государственная традиция. Мы зачастую думаем, что люди в других странах мыслят в той же логике, что и мы. На самом деле это не так. Потому что развивались эти народы столетия, тысячелетия. Возникла определенная политическая традиция, поэтому, когда мы принимаем, так нам кажется, взвешенное логическое мышление, они, мысля в своей логике, принимают диаметрально противоположное решение. И они считают его правильным. Ну, например, на что рассчитывал тот же самый ИГИЛ? Ну, хорошо, 100 тысяч боевиков. Но они собирались построить всемирный халифат, то есть разрушить несколько сверхдержав, фактически разгромить все армии мира и построить халифат. Е.Никифоров: — Настолько?! Все это было поставлено как задача? Р.Ищенко: — Ну да, они этого не скрывают. Посмотрите на их карты, которые они рисуют. Нарисована там вся Северная и Центральная Африка, половина Азии, часть Европы, Россия вплоть до Татарстана. И написано: «это сегодня», а рядом нарисован весь мир, закрашенный в зеленый цвет, и написано: «а это через 100 лет». Е.Никифоров: — Это не страшилки? Р.Ищенко: — Нет. Это такая же идеология, как в свое время была у большевиков, идеология мировой революции. Мы вот думаем — на что они рассчитывают? Они совершенно искренне верят в то, что поскольку они воины Аллаха — у них все получится. И они действуют, исходя из этой веры. И, кстати, в значительной степени они этим и опасны, потому что зачастую мы не можем понять логику, в которой действуют оппоненты, действуют враги. И поэтому можем даже допускать ошибки в оценке их планов, в оценке их действий. И соответственно, в принятии каких-то контрмер. Что касается, как Вы говорите, кукловодов, то для того, чтобы был кукловод, нужны куклы. То — есть нельзя прийти куда-то, в какую-то страну или, даже действуя в мировом масштабе, заявить: «Ну вот, все вокруг смиренные марионетки, а я буду руководить. Мне должны подчиняться, то есть двигаться, когда я дергаю за ниточки, а не пытаться эти ниточки отрезать». Поэтому, когда сейчас говорят, что США полностью управляют Европой, управляют элитами в других странах и так далее, на самом деле, это не совсем так. Да, европейские элиты во многом зависят от США, да, элиты арабского мира, в частности, стран Персидского залива во многом зависят от США, они традиционные союзники, и так далее. Но здесь всегда наступает взаимная зависимость. То есть вы можете опираться только на союзников. Это те, которые добровольно находятся с вами в союзе. Если вы пытаетесь создать вассала, который будет по вашему первому пинку бежать и действовать вопреки своим интересам, то рано или поздно вы встретитесь с сопротивлением. И даже если элиты, которые, как я уже говорил, далеко не всегда соответствуют государственной идеологии. Да, разделяют с народом одни и те же взгляды, ведут один и тот же образ жизни, даже, если элиты готовы будут и дальше подчиняться, то они сталкиваются с реальной ситуацией в своей стране, когда внутреннее напряжение возрастает настолько, что элита оказывается в той же ситуации, в которой оказался Ельцин и российский олигархат в 1999 году. Либо надо что-то менять, либо вас сметут и разрушат страну окончательно, это будет, так сказать, побочный эффект. Но вас сметут, закопают, как это произошло с Империей в 1917 году. Поэтому смотрите, с чем мы столкнулись — казалось бы, Советский Союз разрушен, США — единственная мировая сверхдержава, обладающая гигантским авторитетом, гигантскими возможностями — финансовыми, политическими, экономическими, военными. Жандарм планеты, главный судья, главный полицейский, и всё — главный, главный, главный. Ну, и как до сих пор говорят некоторые наши соотечественники: да ради Бога. США всегда решат свои проблемы — пошлют авианосец , напечатают еще 4 чемодана долларов, или 8 вагонов — и все у них будет хорошо. Но мы ведь видим реальность: за 15 лет Россия из государства, статус которого даже для регионального был сомнителен, которое оставалось в ряду великих держав только благодаря наличию огромных природных запасов и огромного ядерного потенциала, за 15 лет реально стала второй сверхдержавой. А на данный момент, с учетом настроений в мире, даже первой сверхдержавой. Потому что сейчас не Россия вынуждена встраиваться в тенденции, задаваемые США, а наоборот. И это произошло не в последнюю очередь, потому что США, решив работать кукловодом, дергать за нитки и не спрашивать своих марионеток, а какие собственно у них есть надежды и пожелания, они столкнулись ситуацией Карабаса- Барабаса. У него тоже был кукольный театр, пока не пришел Буратино. А потом выяснилось, что и кукольного театра нет, значит — вообще всё закончилось. В какой-то момент куклы восстают . Они могут восставать тихо, просто путем ползучего саботажа. Они могут просто отказаться подчиняться. Но рано или поздно выясняется, что на поддержание своего господства, причем господства в своих союзниках надо тратить значительно больше ресурсов, чем на подчинение всего мира. А ресурсы у кого угодно не резиновые. Ну, вот просто их не хватает. И тогда начинается закат империи. Он начинается, зачастую на первом этапе он незаметен. Но потом в один прекрасный момент, когда империя окончательно перенапрягается, происходит то, что сейчас обнаружили США, огромное количество точек напряжения, которые они создали, чтобы растянуть силы своих оппонентов, в первую очередь России и Китая, и создать для них дискомфортные условия жизни на планете. Они создали дискомфортные условия, но выяснилось, что они силы свои перенапрягли значительно сильнее. И сейчас марионетки выходят из-под контроля, смотрят, чьими бы им еще марионетками стать. Потому что там, извините, за нитки дергают, а здесь еще и бутерброд дадут в придачу. Е.Никифоров: — Бутерброд мы им все же не может дать, своим, извините, не хватает. Что имеется в виду под бутербродом? Р.Ищенко: — Понимаете, когда, допустим, приходят американцы к немцам и говорят: «Надо ввести санкции, надо перейти в жесткую конфронтацию, профинансировать и вооружить Украину, надо дальше поддерживать дестабилизацию в Сирии, и так далее». На первом этапе немцы согласны. Потому что смотрят: 2013-й год, сейчас американцы обещают порвать Россию, ее экономику и все остальное. Е.Никифоров: — До сих пор обещают? Р.Ищенко: — Нет. 2013 год. Ну, может, хорошо полгода потерпим или год до конца 2014-го. Американцы вот-вот со всеми разберутся. За счет дележа трофеев отобьем затраты. Но когда это происходит один год, второй, третий… Когда затраты становятся такими, что их уже не отобьешь ни при каких трофеях, а главное — что трофеев-то и не видно. Не видно, где же та победа, она все отдаляется, отдаляется… и впереди начинает маячить поражение. Тогда те же немцы начинают думать: а как бы им выскочить из этой неприятной ситуации? А с другой стороны, есть Россия, которая говорит: «Ребята, давайте забудем все проблемы, вернемся к нормальной ситуации, которая была раньше, будем нормально торговать. Тем более, вот, смотрите – тут у нас с Китаем проект нового шелкового пути, который дает возможность значительно расширить торговлю, экономическое сотрудничество, выйти на рынки Дальнего Востока, и так далее. Вы просто больше заработаете». Вот вам бутерброд. То есть не обязательно бутерброд достать из своего кармана и дать кому-то, можно вместе на бутерброд заработать и вместе его скушать. Е.Никифоров: — Какое все же предложение мы можем им сделать? Р.Ищенко: — Так вот, мы всегда делали одно и то же предложение, и во времена Российской Империи, и во времена Советского Союза, и сейчас. Мы всегда предлагаем взаимовыгодное сотрудничество. То есть «не ты будешь работать, а я буду делить», и «не я буду решать, а ты будешь выполнять». Мы предлагаем работать вместе, вместе делить и учитывать общие интересы. Например, почему у нас достаточно тяжело шло создание Таможенного союза? Сейчас достаточно тяжело идет создание и развитие Евро-Азиатского Союза, хотя большое количество стран уже вроде бы в очереди стоит и в дверь стучится. Говорят: «хотим вступить». Потому что наше отличие от Европейского Союза, хотя вроде бы очень много подобия при создании одного и другого экономического объединения. Подобие заключается в том, что в Европейском Союза собрались несколько стран, договорились о том, что они создали, прописали правила игры, и всем остальным говорят: «Хорошо, хотите – присоединяйтесь, вот правила. Не хотите – не присоединяйтесь, до свидания!». Когда мы что-то создаем, по большому счету, мы могли бы продиктовать условия, потому что, как ни крути, экономика Белоруссии полностью зависит от экономики Российской Федерации в значительно большей степени, чем зависела экономика Украины. Потому что на Украине худо-бедно 20 лет связи разрывались, искали какие-то варианты. У Белоруссии вариантов не было, ее с Запада блокировал Евросоюз, и у нее оставался выход только на рынки СНГ и на российский рынок. Т.е. мы могли бы сказать: «Ребята, вам всё равно некуда деваться, вот условия, хотите – сюда, не хотите – до свидания, вам сейчас европейцы устроят майдан». Мы сидели достаточно долго и вели, и продолжаем вести переговоры, я бы сказал, даже с учетом иногда запредельных хотелок партнеров. Потому что прочным может быть только то объединение, где каждый имеет взаимную выгоду. Вот этот подход – взаимная выгода, мы не отказываемся и от своей выгоды тоже, мы не предлагаем всех профинансировать только для того, чтобы вы к нам присоединились, а зачем нам это – мы не понимаем. Мы видим, где мы можем больше заработать, и мы готовы этим поделиться, чтобы дать возможность заработать другим. И мы заинтересованы в том, чтобы даже в той же Белоруссии, Казахстане, в Армении, в любом государстве, которое присоединяется к Евро-Азиатскому Союзу, начинал расти уровень жизни, потому что это аргумент в пользу сотрудничества с нами. Точно так же, как сейчас Германия испытывает экономические трудности, да и политические тоже.Это аргумент в пользу того, что надо что-то решать в сотрудничестве с США, что-то здесь неправильно — значит, надо поправить. И об этом в полный голос говорят немцы. Так вот, для того, чтобы наши союзники не спрашивали: «А зачем нам с вами дружить?», им поэтому и объясняют зачем. В этом преимущество нашей позиции, за счет этого мы приобретаем союзников, а США теряют союзников. Поэтому, будучи в принципе по всем основным показателям слабее, мы выигрываем. Мы в последние годы, я бы даже сказал — в последние десятилетия переигрываем американцев на мировой арене. Е.Никифоров: — Об Америке Вы верно сказали. Это и мировой жандарм, и мировой аниматор, и мировой банкир и всё-всё-всё… Долгое время США и были таким «мировым полицейским». Но кроме права нужна и ответственность. Насколько они ответственно относятся к этому своему мировому положению?
Так вот, американская политическая элита перестала пользоваться работами адекватных аналитиков, они предпочитают читать то, что им нравится. Это вполне объяснимо, потому что с 1985 года, когда начался совершенно определенный закат Советского Союза, и выход США на мировую арену в качестве единственной сверхдержавы, по сегодняшний день прошло 30 лет. 30 лет – это полная смена политического поколения. Т.е. за это время все этажи государственной власти в США заняли люди, которые привыкли к тому, что просто выполняются команды, думать особенно не надо – команду отдал, и она выполнена. Неважно кому и где ты ее отдал – в Корее, в Австралии, в России, в Аргентине — она везде выполнена. А теперь представьте себе, что Вы – директор завода, и у вас 15-20 лет подряд собираются на совещание начальники цехов. Вы ставите задачу – она выполняется. А потом Вы ставите задачу, а Вам говорят: «А не прогулялся бы ты на улицу? Мы тут без тебя всё решим». Вот к этому моменту они оказались в такой ситуации, что они не понимают, что происходит. Вспомните, как Саманта Пауэр бросалась на Чуркина в Совбезе ООН, и кричала ему: «А что вы, собственно, выступаете? Вы же выполнять должны?!». Она не понимала, что происходит. Е.Никифоров: — А я-то думал, что она просто невоспитанная американка. Р.Ищенко: — Ну, что вы… Воспитанная она или невоспитанная, но когда человек выходит на такой дипломатический уровень — у него уже на уровне инстинкта отрабатывается манера поведения. Это вполне логичная для американской элиты манера поведения, потому что они вообще забыли, что такое дипломатия, что такое аналитика, что такое маневрирование. Они привыкли командовать. Когда команды перестали выполняться, механизм влияния сломался. А пользоваться другим они не умеют. Т.е. даже получив нормальное предложение, им надо вначале поменять людей, потому что люди тоже являются частью политического механизма. Если эта шестеренка работает в режиме «получил команду – транслировал команду – проконтролировал выполнение команды», то договариваться, маневрировать, идти на компромисс, наверное, она просто не умеет. Для этого нужен другой человек, тем более, если в такой парадигме бюрократ проработал в течение 15-20-25 лет. После этого она уже вышла на уровень инстинктов, по-другому не будет. Смена элиты в США, может быть, когда-нибудь и произойдет. Но совершенно очевидно, что политического времени у американского государства осталось значительно меньше, чем необходимо для естественной смены этой элиты. Пока что революционные потрясения в США явно не намечаются, а если и намечаются, то вряд ли те, которые ведут к смене элиты. Скорее те, которые ведут к разрушению государства. Поэтому приходится иметь дело с тем, с кем мы имеем. И ожидать от них какой-то адекватной реакции на вполне логичные, просчитанные, прописанные предложения, не приходится. Хотя президент Обама, при всей его слабости, при всех недостатках, он, судя по всему, все-таки является для американской элиты человеком, способным понимать изменившийся мир, пытаться к нему как-то пристроится. Другое дело, что он с разных сторон обложен ястребами. Команда маленькая, и не всегда адекватна поставленным задачам. Но, я так думаю, что если бы на его месте оказался бы Маккейн… Он ведь соответствует запросам общества, по большому счету. Американское общество ведь тоже привыкло к тому, что США – это центр мира, пуп земли, что все должны плясать вокруг них. И они ощущают дискомфорт, когда эта ситуация меняется. Они ощущают такую же боль, как испытывала при развале империи Британия, как мы испытывали при развале Советского Союза, поэтому вполне естественно, что существует общественный запрос на более жесткую позицию. И посмотрите, сейчас все кандидаты в президенты США, которые уже выдвинулись и начали дебаты, пока постепенно, это пока маргиналы, которые выступают, там еще нет серьезных фигур, которые будут реально баллотироваться, но, тем не менее, общая тенденция такова – критика Обамы за недостаточно жесткую позицию, причем и от своих однопартийцев, и от республиканцев. А ведь на что реагирует кандидат, особенно в США? Он реагирует на общественный запрос. Т.е. существует соответствующий запрос в обществе на более жесткую позицию. Поэтому, естественно, вот эта часть ястребиной элиты, воспитанная за последние 30 лет в США, еще и опирается и на достаточно серьезную общественную поддержку. Я уже не говорю о мощных интересах военно-промышленного комплекса, об интересах просто военного лобби. Поэтому там далеко не такая простая ситуация. Е.Никифоров: — Это же крайне опасно? Р.Ищенко: — Это всегда было крайне опасно. Потому что до тех пор, пока существует элита, заинтересованная в военном способе решения своих проблем, и эта элита располагает возможностями такого государства, как США, это всегда опасно. Но они что, вчера появились? Там сейчас эти счетоводы спорят – 70 войн или 170 войн развязали США за последние полвека, и что считать войнами, а что считать полицейскими операциями, мелкими конфликтами, и так далее. Но по сути дела, если брать в среднем, то по полторы-две войны в год США развязывали только после окончания Второй Мировой войны. Т.е. это их метод решения своих политических проблем, внешнеполитических, а зачастую и внутриполитических. Потому что, например, в конфликт Боснии и Герцеговины США при Клинтоне влезли на волне серьезного внутриполитического кризиса, скандала с Моникой, от которого надо было отвлекать внимание. Там, конечно, были и глобальные интересы, но внутриполитический кризис тогда сыграл не меньшую роль, чем интересы внешнеполитические. Потому что защитить свои международные позиции на Балканах США могли без военного вмешательства. В общем-то, Милошевич был вполне проамериканским президентом, Хорватию контролировала Германия, и так далее. Здесь не было какой-то серьезной оппонирующей державы, которая бы оспаривала американскую гегемонию в Европе и конкретно в Балканском регионе. Но, тем не менее, внешнеполитический и внутриполитический интересы сошлись в одной точке и привели в бомбардировкам, и к разрушению Югославии и Сербии, в принципе. Е.Никифоров: — Как Вы сейчас видите возможное развитие событий? Р.Ищенко: — Знаете, мы сейчас в последние 2-3 года балансируем на грани реального глобального конфликта. Я не знаю, когда ситуация была опаснее – во время Карибского кризиса, когда готовились в любой момент запустить ракеты, или сейчас, когда, может быть, в любой момент и не готовятся, но, тем не менее, мы идем по тому же пути, работаем в той же парадигме, что и была в начале XX века перед Первой Мировой войной. Эта известная крылатая фраза: «войны никто не хотел, но она началась». Сейчас мы тоже живем в таком мире, когда войны, естественно, никто не хочет, но противоречия между государствами зашли так далеко, и уверенность американцев, что они смогут всех сломать и решить проблему путем силового давления, завела их элиты так далеко, что значительной части американских, да и европейских элит просто некуда отступать. Т.е. они могут просто поломать ситуацию на планете в свою пользу, либо они должны будут уйти, в том числе и в своих государствах, причем далеко не все смогут уйти безболезненно. Потому что влияние и значительную часть своих финансовых возможностей потеряют все. Но некоторые вполне могут оказаться и под национальным, и под международным судом со временем, потому что натворили достаточно много, и это люди, которые уходить не собираются. Другое дело, что они стоят перед выбором – самоубийство вместе со всей планетой или как-то попытаться все-таки выскочить. И, кстати, в связи с этим, и российская позиция — значительно более компромиссна, чем многим хотелось бы. Потому что крысу нельзя загонять в угол, ей надо дать вариант сохранения себя, пусть с отрезанным хвостом, пусть в мышеловке, но все-таки живой. Поэтому идет это сложное балансирование, когда жесткие военные решения сменяются длительными и дипломатическими переговорами. Причем зачастую вроде как вода в ступе толчется, на самом деле ищется какой-то вариант, который позволит, не поступаясь своими интересами, увести эти элиты, которые до сих пор держат пальчик на ядерной кнопке, увести их от состояния безысходности. Т.е. пусть сдадут ядерный чемодан, потом будем разговаривать дальше. Е.Никифоров: — Благодаря сегодняшней беседе у меня общая картина действующих сил в мире, в общем-то, сложилась. Вернемся к нашим берегам – к Украине. Война там все-таки может быть закончена? И мир там может быть, как Вы считаете? Р.Ищенко: — Понимаете, ни для кого не секрет, что войну можно было закончить в 2014 году, пусть не по крымскому, но по близкому к крымскому сценарию. Тогда не дали возможность решить вопрос быстро и эффективно. То, что происходит сейчас — не хочу никого обижать, тем более- не хочу быть неправильно понятым, но Украина, при всей ее важности для России и в плане географическом, и военно-стратегическом, и в том плане, что там живет тот же самый русский народ – так вот сейчас проблема Украины не то, что второстепенна, но она будет решаться в глобальном контексте. И в данный момент решение этого глобального противостояния вынесено за пределы Украины. Для того, чтобы было понятней – в Великую Отечественную войну Украину освобождали, но исход войны не решался конкретно на Украине. Т.е. было большое количество других фронтов, а на Украину вообще наступали через Белоруссию. Т.е. даже в ходе вот этого военного конфликта 1941-45 гг. мы видели, как точка напряжения перемещалась: 1941-й год — под Москвой, 1942-й – под Сталинградом, 43-й год – на Курской дуге, 44-й год – в Белоруссии и под Варшавой, и 45-й год – на берлинском направлении. Вот точно также перемещается точка этого глобального конфликта, который давно был бы военным, если бы не ядерное оружие, которое заставляет сдерживаться некоторых, уж слишком ястребино-настроенных политиков. Е.Никифоров: — А вот америкосы говорят: «Что нам ваше ядерное оружие? У нас обычное оружие такой точности, что мы его поразим сразу же! Вы себе воображаете, что оно у вас еще есть, это ядерное оружие»… Р.Ищенко: — Нет, в последнее время даже американские генералы говорят о том, что возможности российской армии достаточно велики. Я бы сказал, даже крайне велики! В том числе, кстати, и то, что касается обычных вооружений. Это хорошо сейчас продемонстрировано на Ближнем Востоке. А что касается ядерной войны, то они, конечно, хотели бы создать зонтик, который бы их полностью защищал от ядерного потенциала России. Если бы они его бы создали, то мы сейчас здесь с вами обсуждали бы не геополитические проблемы, а какой Макдональдс открывается в Киеве, и кто назначен американским губернатором в Санкт-Петербурге, и так далее. Потому что если бы не было бы ядерного потенциала, и американцы чувствовали бы свое определяющее военное превосходство, они бы не заморачивались, они поступили бы с Россией так же, как они поступили с Сербией, с Ираком, с Афганистаном и т.д. Е.Никифоров: — В поздние советские времена некоторые говорили: «Ой, хорошо было бы, чтобы нас немцы победили, тогда мы бы пили баварское пиво, закусывали баварскими сосисками». Зачем конфликтовать, когда мир глобален, когда есть распределение мирового труда? Да и Россия предлагает строить Европу от Лиссабона до Владивостока. Что они еще хотят?! Может, сдаться? Пусть они руководят?». Р.Ищенко: — Во-первых, 5 или 6 миллионов советских людей, как вывезенных на работу, так и военнопленных, вполне могли ознакомиться с условиями питья баварского пива прямо на территории Германии. Во-вторых, помните, когда в начале 90-х господствовали прекраснодушные настроения, то всем, кто говорил, что с Америкой всё не так просто, говорили: «А, ну да, конечно, там у них негров ущемляют в правах». В общем-то, у США есть опыт построения государства от океана до океана, опыт интеграции всего, что возможно. В процессе этой интеграции растворилось во времени и в пространстве от 15 до 50 миллионов индейцев, кто их там считал… Просто расы исчезли, были- и нет. Остались там какие-то жалкие крохи – 1,5-2 миллиона на все Соединенные Штаты. У той же самой Британии есть опыт ирландского геноцида, когда в конце XVII и в течение XVIII века население Ирландии сократилось в 2 раза, причем не за счет уехавших, а за счет просто вымерших и проданных в рабство. У Британии в XIX-XX в.в. есть опыт геноцида индусов, когда в Бангладеш помрет 6 или 12 миллионов от голода, то во всей Индии- 80 миллионов. Причем последний голод, который унес десятки миллионов жизней, был во время Первой, а потом и во время Второй Мировой войны, т.е. это уже на нашей памяти. Е.Никифоров: — А в какой степени он был инспирирован и политически поддержан? Р.Ищенко: — Если в Ирландии геноцид был реально политически инспирирован, то в Индии это просто бросовое отношение к человеческому материалу. Т.е. необходимо поддерживать мощь империи в Европе, значит, выгребаются запасы. Причем там доходило до смешного – во время Второй мировой войны голод возник из-за того, что британцы в преддверии того, что, возможно, понадобятся продовольственные запасы, просто складировали продовольствие и запретили его продавать, раздавать и так далее. Т.е. люди умирали с голоду, а склады были завалены продовольствием. Но опять-таки это не было политическое решение « мы специально хотим уморить индусов», просто им было наплевать, что там произойдет в Индии, сколько людей умрут. Это традиция – решать свои политические проблемы при помощи геноцида тех, кто подчинился. Мы говорили об индейцах, так вот Америка была поделена в основном между Британией, Францией, Испанией и Португалией. Во французских, испанских, португальских колониях индейцы остались. И сейчас Латинская Америка – это, в основном, индейское море, в котором остались европейцы. А в британских колониях их нет, и куда делись – никто не знает. Вот результат разных политических культур, разных политических традиций. Поэтому когда мы говорим о партнерстве с США, с ними можно находить политический язык, но при этом в кармане всегда должна быть большая дубинка, и они должны об этом знать. Е.Никифоров: — Спасибо большое, Ростислав Владимирович, за столь подробный и интересный рассказ о событиях в мире. Анатолий Цыганок о новой тактике борьбы с бандитами, радикалами, национальной безопасности, служебных собаках и о ...далее С того момента, как в декабре 2013 года второй «майдан» в Киеве перешел в формат ...далее Я думаю, что подрыв опор ЛЭП - это дело рук «Правого сектора» (экстремистская организация, запрещенная ...далее В августе Украина присоединилась к санкциям ЕС в отношении России. В ответ правительство РФ установило ...далее Воинственные заявления президента Украины Петра Порошенко связаны с тем, что киевский режим боится поражения в ...далее Соединённые Штаты Америки и Европейский союз больше не хотят вкладываться в Украину. Такое мнение высказал ...далее
Новые комментарии Василий к записи Владимир Соловьёв: зачем бастуют дальнобойщики 24.11.2015 Лечение наркомании Вторая годовщина Евромайдана: ще не вмерла 23.11.2015 Рубрики Аналитика © Copyright: Вера Ивановна Ольгина, 2015.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
