***Ги Меттан: Почему Запад так любит не любить Россию Можно было многое простить — предвзятость, избирательность — если бы западная пресса не преподавала уроки остальным журналистам в оскорбительной манере. По какому праву мы объявляем китайских и российских журналистов — продажными, а тех, кто работает на Аль-джазире, Кубе, в Венесуэле — пропагандистами? Источник: http://www.rubaltic.ru/blogpost/30062015_rusofobia/#t20c
«ТЫСЯЧЕЛЕТНЯЯ ВОЙНА» Вторая часть книги самая емкая. Автор обращается к истории политики и теологии Византии первого тысячелетия, а также к периоду правления короля франков Пипина Короткого, Карла Великого и папства, чтобы выявить первые зачатки, из которых и разовьется русофобия второго тысячелетия. Ги Меттан опирается в своем исследовании на исторические труды ряда специалистов, вошедших в библиографию книги. После падения в 476 г. Западной Римской империи Восточная Римская империя приняла эстафету. В то время как Рим приходил в упадок, Византия набирала мощь, став к 1200 г. влиятельным центром научного и теологического христианства. На тот момент «ранняя церковь признавала власть папы в формате «первый среди равных», чьи полномочия сводились к созыву церковных соборов, на которых и принимались важные решения. Церковь базировалась на патриархатах под руководством пяти равноправных патриархов (Иерусалим, Антиохия, Александрия, Константинополь и Рим). Со временем между церковными сановниками возникли разногласия по поводу положений Собора в Ницце в 325 г. Одни считали, что Святой Дух исходил от Отца, другие – Отца и Сына (филиокве). Разногласия постепенно превратились в раскол: ортодоксы придерживались первого положения, католики – второго. Начало процесса размежевания между церквями пришлось на правление Карла Великого, в рамках которого Западная церковь и сделала свой выбор в пользу филиоквы. Впоследствии папство будет ссылаться на псевдо-Договор дарения императора Константина, наделившего папство превосходством над Восточной церковью. «Правда о поддельном документе вскрылась лишь в 1430 г., пять веков спустя, когда уже был нанесен существенный урон. Согласно принятой Западной церковью трактовке, в 1054 г. раскол между церквями был оформлен и два христианских течения, как и две империи, пошли своими путями». «Многовековая пыль и накопившиеся предрассудки работали на историографов и весь Запад, помогая создавать миф раскола Востока», хотя очевидным был раскол Запада, о котором и следовало бы говорить. Мистификация настолько удалась, что римские католики и западные атеисты в дальнейшем были убеждены в том, что именно Восточная церковь инициировала размежевание. Сегодня этот миф продолжает культивироваться и мало кем из западных историков (кроме Стивена Рансимана) и, тем более, сановников католической церкви ставится под сомнение. «Текущее ослабление Византийской империи на фоне роста могущества европейских стран также сыграло против Восточной церкви. У проигравшей стороны нет более собственной истории. Вместе с тем раскол и искажения заставили кровоточить старые раны, которые продолжают отравлять существование Европы, достаточно взглянуть на сегодняшнее напряжение между Россией и Западом». После двух веков засилья монгольско-татарского ига Россия, которая сначала формировалась вокруг Киева, стала отстраиваться вокруг Москвы (начиная с 14 в.). В свете падения Константинополя в 1453 г. правитель Руси провозгласил себя наследником Восточной Римской империи, приняв на себя титул Царя, что является сокращенной формой одного из титулов правителей Римской империи (цезарь). Москва стала позиционировать себя в качестве Третьего Рима. Исторические процессы, теологические разногласия, церковные расколы – все это и создало благодатную почву для формирования современной русофобии, которая имеет свои отличительные особенности в разных европейских странах. «ФРАНЦУЗСКАЯ РУСОФОБИЯ И МИФ О ВОСТОЧНОМ ДЕСПОТИЗМЕ» В этой главе автор исследует зарождение и эволюцию французской русофобии. Остановимся на некоторых самых ярких моментах. Один из таких периодов — правление Наполеона, который накануне российской кампании дал указание историку Шарлю-Луи Лезюру написать пропагандистскую книгу о России. Книга под названием «О расширении русского могущества: от истоков до 19 века» вышла в свет в 1812 г. Этот труд, который впоследствии не раз переиздавался, имел огромный успех. На пятистах страницах историк комментирует псевдо-двустраничное экспансионистское завещание Петра Великого. Автор в своем труде рекомендовал изолировать Россию. Только в 1879 г. это петровское завещание было признано фальшивкой, что не помешало успешному воплощению идей Лезюра. Если Вольтер и сторонники просвещенного деспотизма симпатизировали России, то Монтескьё и Токвиль рассматривали ее в качестве противопоставления политической модели в силу ее «восточного деспотизма». Согласно автору, «апогей французской русофобии приходится на 1843 г., когда были опубликованы заметки путешествия Астольфа де Кюстина – «Россия в 1839 г.». Как писал француз, «только обращение России в католицизм способно привить империи, управляемой царями, ценности европейской цивилизации». «АНГЛИЙСКАЯ РУСОФОБИЯ И ОДЕРЖИМОСТЬ ИМПЕРИЕЙ» Русофильская Великобритания во времена правления Наполеона превратилась в русофобскую, как только французский император был повержен Россией. В отличие от французской русофобии, английская форма не происходит от религии, философии или анти-абсолютизма. Она обуславливается геополитической одержимостью, так как Англия унаследовала от России как западно-европейские (Польша), так и центрально-азиатские территории, где Великобритания развязала две превентивные войны в Афганистане для локализации расширения российского влияния, а также для обеспечения защиты британской Индии. Это была большая геостратегическая игра, как принято говорить о таких демаршах. Крымская война стала единственным прямым военным противостоянием английского и российского империализма. Победа в этой первой современной войне с использованием новых вооружений и технологий (паровые корабли, железные дороги, пресса) досталась Англии и Франции ценой высоких потерь. По выводу автора, «английская русофобия не дотягивает до доктринальных вершин французской русофобии, но компенсирует этот недостаток за счет результативности, изобретательности и неуемного творчества. Не ограничиваясь лишь работой с интеллектуальными кругами, Великобритания делает ставку на прессу, уделяя большое внимание так популярным в широких массах карикатурам и романам, создавая тем самым высокие стандарты «мягкой силы». «НЕМЕЦКАЯ РУСОФОБИЯ: ОТ ЖИЗНЕННО ВАЖНОГО ПРОСТРАНСТВА НА ВОСТОКЕ ДО ЗАБВЕНИЯ ПАМЯТИ» Автор освещает ретроспективу эволюции немецких идей и образа мышления на протяжении двух веков. Поскольку эта глава важна для понимания текущих процессов, остановимся на ней подробнее. Все началось с романтизации Лессингом, Гердером, Гётте, Шиллером и Гёльдерлином в конце 18 и начале 19 вв. всего, что связанно с немецким, задолго до формирования немецкой идентичности. Немецкое государство образовалось в январе 1871 г., чему предшествовала победа Пруссии под предводительством Бисмарка над Австрией под деревней Садова (1866), заставившей ее отказаться от короны Священной Римской империи, а также над Наполеоном III у города Седан, что позволило аннексировать большую часть Эльзаса и Лотарингии. С этого момента Фридрих Вильгельм I Пруссии стал носить титул кайзера (цезаря). В стране начался период ускоренной индустриализации, что заставило задуматься о расширении жизненно важного пространства (Lebensraum) с последующим возрождением средневековых экспансионистских устремлений на восток Европы (Drang nach Osten). Фридрих Мейнеке (1862 — 1954), один из основных идеологов национальной самобытности немцев, их идентичности, в изданной в 1908 г. с большим успехом книге говорил о «зверствах славян». Немецкий империализм превратил страх зарождающегося панславянизма в собственный инструмент пропаганды для выставления России в качестве потенциального агрессора, что позволило подготовить немецкое общественное мнение к неизбежности войны с Россией. «В 1914 г. Германия, став крайне русофобской (чья форма враждебности к Англии и Франции отличалась от российской в силу схожести уровня культурного развития), все же еще сохраняла свою человечность. Культурное превосходство еще не переросло в расовое доминирование. Германия в отличие от Англии и Франции, которые оправдывали свои экспансионистские амбиции «цивилизационной миссией» в своих колониях, свои оправдывала миссией культурной. Продолжение известно всем. Поражение в Первой мировой войне, нищета экономической депрессии и восхождение к власти Гитлера. Нацисты рассматривали русских и всех славян в качестве низшей расы, едва ли лучшей, чем евреи и негры. После поражения во Второй мировой войне в рамках холодной войны и превращения Германии в демократическую страну, в ней, как и во всей Европе, стала набирать обороты ревизионистская тенденция с целью принизить вклад СССР, а значит — русских — в Победу. Инициатором политики пересмотра итогов стал немецкий историк Эрнст Нольте, который изложил свои идеи в труде «Европейская гражданская война 1917 – 1945 гг.: национал-социализм и большевизм». Его тезис сводился к тому, что нацизм нужно рассматривать скорее как реакцию на большевизм, чем на демократию. Суть сводилась к принижению нацистских преступлений по сравнению с совершенными советами, и, в конечном счете, представлению немецких солдат восточного фронта в качестве «защитников Европы против азиатских орд». Идеи Нолте поддержал ряд историков, среди которых был и Франсуа Фюре. Вместе с тем нашлись и критики в лице Юргена Хабермаса и франкфуртской интеллектуальной школы, что привело к масштабному спору между историками, известному как ссора историков (Historikerstreit). Восточноевропейские страны, вышедшие из советского блока, поспешили взять на вооружение тезисы и идеи Нольте для того, что представить себя в качестве жертв СССР, а значит — русских. «Тенденция переписать историю с целью устранения России настолько сильна, что в международный день холокоста Польша не сочла нужным пригласить российского президента на торжества в Освенцим 27 января 2015г. Министр иностранных дел Польши Гжегож Схетына имел даже наглость заявить о том, что концлагерь был освобожден «украинскими войсками»». Ревизионизм окончательно укоренился в руководстве Польши, что не вызвало каких-либо нареканий у присутствующих на торжественных мероприятиях европейских глав государств. Чтобы принизить роль советских солдат в падении нацизма, западники усердно замалчивали факт того, что высадка союзников в Нормандии состоялась лишь благодаря десяткам тысяч погибших бойцов Жукова, которые вели наступление на восточном фронте (операция «Багратион») с целью сковать немецкие войска и препятствовать переброске Вермахтом танков во Францию. По мнению автора, речь идет об очень эффективной политике по забвению памяти: «Сегодня многие западные историки ведут себя точно так же, как и папские теологии тысячу лет назад: переписывая историю, опираются на спорные документы, «забывают» неудобные документы, что позволило им создать новую историческую версию, изъяв из европейской памяти Россию. Так же, как поступили теологи с Византией шестьюстами годами ранее. Ничего не остается, как возложить ответственность на Восток. Если Запад преуспеет в этом на фоне всеобщей забывчивости и ухода свидетелей в небытие, он достигнет основной цели. А именно: упразднение образа России как освободительницы от нацизма и насаждение вместо этого мифа об освобождении Европы силами Запада. На Россию возложат ответственность за мировые войны, как и в случае с обвинением Византии в религиозном расколе». Запад так же «предал забвению и 26 млн погибших советских людей, из которых 14 млн — русских». Автор приходит к выводу о том, что: «Европа пробудилась на следующий день по немецкому времени, не понимая, что произошло. Всего лишь за четверть века без единого выстрела и под аплодисменты общественности Германия выиграла Первую и Вторую мировые войны». «АМЕРИКАНСКАЯ РУСОФОБИЯ, ИЛИ ДИКТАТУРА СВОБОДЫ» Название этой главы может показаться парадоксальным. Читатель, между тем, быстро приходит к пониманию того, что речь на самом деле идет об экономической свободе, децентрализации, а не о свободе с политической и гуманистической точек зрения. Американская русофобия является своего рода синтезом французской, английской и немецкой форм ненависти к России. Автор раскрывает историю формирования и эволюции, а также события, приведшие к зарождению американских геополитических доктрин, которые окончательно укоренились и проявили себя во всей силе после Второй мировой войны. Учитывая сегодняшнюю актуальность доктрины, уделим ей более тщательное внимание. Среди инициаторов-интеллектуалов американского империализма можно выделить двух главных стратегов – британца Хэлфорд Маккиндер и американеца Николаса Спикмэна, которые вдохновили своими взглядами директора политического департамента Госдепа США Джоржа Кеннана, автора знаменитой статьи, опубликованной в 1947 г. В статье продвигался тезис о необходимости сдерживания советского влияния. Сравнение России и СССР с «красной опасностью» — термин, который зародился в эпоху «холодной войны» — и стало отправной точкой американской русофобии. В 1975 г. «Хельсинские соглашения», из которых вышла Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе, дали американцам повод возродить антисоветскую пропаганду с упором на борьбу по обеспечению прав человека. Вашингтон создал неправительственные организации «Хельсински вотч» и «Хьюман райтс вот» с целью осуществления постоянного мониторинга СССР и стран советского блока, а затем и России с ее сателлитами после 1991 г. После распада СССР два видных деятеля в области международных отношений будут играть особую роль в культивировании враждебности американского политического истэблишмента к России, включая наше время – Збигнев Бжезинский и Джозеф Най. Польского происхождения, тесно связанный антироссийскими прибалтийскими националистами, Бжезинский был советником по национальной безопасности президента США Джимми Картера с 1977 – 1981 гг. Вместе с тем ему и по сей день удается сохранять влияние на внешнюю политику Америки. Бжезинский — автор ряда книг, подводящих теоретическую базу под глобальное превосходство США, выступает за расширение НАТО на восток, главным образом за счет интеграции Украины, а также за расчленение России: «У децентрализованной России будет меньше империалистических порывов. Более открытая конфедерация в составе с европейской Россией, республикой Сибирь, Дальневосточной республикой сможет проще налаживать тесные экономические связи с Европой, новыми государствами Центральной Азии и Востоком, что также будет способствовать их собственному развитию. Каждая из трех составных частей будет более гибкой в использовании местного креативного потенциала, подавляемого на протяжении веков неповоротливой московской бюрократией». Джозеф Най был помощником у заместителя Госсекретаря США в администрации Картера, позднее он занял должность замглавы министерства обороны в администрации Клинтона (1994 – 1995). «Сегодня профессор Гарвардского института государственного управления им. Джона Ф. Кеннеди считается одним из выдающихся либеральных мыслителей внешней политики». Его основным вкладом в американскую внешнюю политику, а стало быть, и в русофобию, является пропагандирование «мягкой силы», то есть способности США обольщать и убеждать другие государства, а также общественное мнение перед использованием военных средств – «жесткой силы». Проводниками американской «мягкой силы» являются различные аналитические экспертные площадки, которые «постоянно разрастаются на базе разных фондов и учреждений с кричащими называниями. Их основной задачей является создание первичного сырья для подпитки СМИ текущими «горячими сюжетами». Тем же занимаются и неправительственные организации, которые «разрослись в глобальную некоммерческую общественную организацию, которая завоевывает информационное пространство, аффилируется с натовскими структурами, международными многосторонними организациями, такими как: Совет безопасности в Нью-Йорке, Совет по правам человека в Женеве». Эта структура с момента открытия ей генеральным секретарем Кофи Аннаном дверей ООН высоко несет свое знамя. Гражданская составляющая дополняет мощный американский военный дивизион, так как ею, как правило, руководят американцы, а источником финансирования являются западные правительства, зачастую через непрозрачную сеть из частных фондов. Ярчайшим примером здесь является Фонд «Открытое общество» американского миллиардера венгерского происхождения Джорджа Сороса». Основные движущие силы антироссийского лобби, которые действуют через сеть аналитических экспертных площадок и неправительственных организаций, сводятся к трем игрокам: 1. Военные ястребы, которые хотят сделать из США мировую доминирующую державу и подчинить себе Россию. Их информационными проводниками являются газеты «Wall Street Journal» и «Eurasia Daily Monitor», а площадками — Центр стратегических и международных исследований, Джеймстаунский фонд, Институт Гувера, Гудзонский институт, Брукингский институт. Все они не перестают обличать «имперские амбиции», «энергетический шантаж» и «дикие зверства русских». 2. Либеральные ястребы, которые так же агрессивны, как и военные ястребы, в отношении России, но расходятся с ними по вопросам внутренней политики, и, зачастую, являются демократами. Их информационным рупором являются «New York Times» и «Washington Post», а деятельность сосредоточена на таких площадках, как Фонд Карнеги за международный мир, Фридом Хаус, Национальный фонд демократии, Фонд Сороса, германский фонд Маршалла. «Либеральные антироссийские круги, чувствующие себя более комфортно со словесным инструментарием, нежели военным, мобилизуют, прежде всего, ресурсы «мягкой силы» против Москвы путем финансирования множества неправительственных организаций, созданных для провоцирования «цветных революций», как в случае с успешной украинской эпопеей 2004 и 2014 гг., грузинской – 2004 г. и киргизской – 2005 г.». 3. Клан восточноевропейских националистов, во главе которых стоят такие американцы восточноевропейского происхождения, как Маделен Олбрайт, Джордж Сорос и Збигнев Бжезинский. Ги Меттан приводит множество примеров успешных антироссийских действий по линии неправительственных американских организаций по манипуляции общественным мнением. Приведем несколько примеров, среди которых арест в 2003 г. («мошенничество в крупном размере» и «уклонение от уплаты налогов») олигарха Михаила Ходорковского, главы нефтяной компании «Юкос». «Вначале 2000-х гг. Ходорковский сблизился с семьей Буша, американской инвестиционной группой Карлайл, а также американскими нефтяными компаниями. «Юкос» завязал деловые связи с Exxon Mobil и Chevron Texaco, которые, как считается, должны были выкупить в 2003 г. части российской компании. Продажа подразделений российской компании за 20 млрд долларов США американским инвесторам позволила бы США установить контроль над одной из крупнейших компаний по добыче природных ресурсов России. Американские друзья Ходорковского с помощью прессы и СМИ быстро превратили русского олигарха в символ свободы слова, попираемый российскими властями. За время его десятилетнего ареста ему была посвящена не одна тысяча обличающих российский режим статей». Продолжение следует…
© Copyright: Вера Ивановна Ольгина, 2015.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
