Персия - Турция
- Опять пошла Персия – Турция, - беззлобно ворчала бабуля, - шёл бы ты, дед, спать.
- Не лезь не в своё дело, надо чтобы внучка знала, как мы раньше жили. Помрём, кто ей расскажет? – парировал дед, голубоглазо щурясь и посмеиваясь в седеющие усы.
- Так сто раз уже рассказывал, самому не надоело?
- Ну, бабушка, - вступает в разговор внучка, - пусть деда расскажет, а то я и забыла уже.
На самом деле девочка всё прекрасно помнит, но спать ложиться неохота, а дед и рад:
«Ты вот у нас, смотри, какая уродилась - беленькая, а сколько в станице детворы чернявой, чуть не в каждом дворе такие, это потому, что воевали раньше казаки с турками или ещё с какими басурманами, и часто жён себе из походов привозили. Не позорили девок, хоть и забирали силком, но потом крестили их и женились, всё как положено. А бывало, что и по своей воле дивчина шла за казака, по любви.
Стоял тогда наш полк на чужбине, их деревню от других басурман охраняли. С жителями аула мы ладили, только девок своих они от нас оберегали. А казаки - ребята молодые, вот и стали заглядываться на местных красавиц, когда те по воду ходили. Ох, правда, было на что посмотреть! Они воду-то не на коромыслах носили, как у нас, а возьмут кувшин на плечо и так красиво его несут, что глаз оторвать нельзя. Что и говорить, стройные у них девчата, только лица прятали, одни глаза видно.
Был у нас один хлопец - Алексей, бравый казак, отчаянный и собой неплох! Не было девки такой, чтобы на него не загляделась. А ему свои не такие, влюбился в чужестранку, да так крепко, что день и ночь только о ней и думал. Не знаю, долго ли они в переглядки играли, но стала с каких-то пор дивчина открывать перед ним по ночам окошко. Хоть и воспитывали её в строгости, а, видать, выросла гордая да непокорная, кровь горячую воспитанием не уймёшь.
Оба были отчаянные, неужели не понимали, что долго такое не утаишь? Да всё они понимали, только тянуло их друг к другу, и решили: «Будь что будет!» А что ж могло быть хорошего? Заметил кто-то, как крался казак к любимой, доложил старикам, и улику нашли – пуговицу от казацкого мундира, что оторвалась, когда вылезал Алексей из узкого окошка.
Девушку вытащили за косы на судилище, били прилюдно, заставили сознаться, а потом заперли, чтобы на рассвете отвести в горы и сбросить непокорную в пропасть».
- Деда, а за что? – заволновалась девочка.
- Да было за что, у нас за такое тоже по головке не погладят. Ну, ладно, побили, но чтобы жизни лишать, нет у православных такого закона.
- Да что она сделала? – не понимает внучка.
- Подрастёшь – узнаешь, а пока слушай.
«Алексей всё узнал, такое не скроешь. Кинулся к командиру, попросил человек шесть казаков – добровольцев с ружьями, устроили засаду и отбили красавицу, не пролив при этом ни капли крови. Выучка у нас хорошая была, да и кони резвые не подвели.
Понятно было, что басурманы это так не оставят, будет шум, и будут требовать вернуть беглянку, решили переодеть её в казака. Пришлось состричь длинные косы, завить чуб на казачий манер, да ещё усы приклеить. Ладный казачок получился, хоть на парад выпускай.
И вот уже шумная толпа стоит у ворот лагеря, горячатся, кричат, ножами своими размахивают. Вышел к ним командир: «Ничего не знаю, - говорит, - нет у нас никакой девицы». Но от него другого ответа и не ждали, шумят, требуют впустить их в лагерь.
- Я твоих абреков на свой стан не пущу, от них всего ожидать можно, а тебя, старик, могу провести, чтобы убедился - нет у нас девчат, - молвил атаман.
Но старик тоже догадлив был, понял, какую хитрость казаки придумали, и попросил построить пред ним весь состав без исключения. И ещё потребовал, чтобы пропустили вместе с ним мать дивчины, он ведь сам её бы не узнал, не показывали девицы лиц даже старикам.
Что делать, отказать нельзя, иначе скандал, и соглашаться страшно, мать ведь в любом обличье своё дитя узнает. Но другого выхода нет, пришлось строиться.
Стоит красавица в строю, сердечко замирает, а рядом её возлюбленный тоже ни жив, ни мёртв. А женщина идёт вдоль строя и что-то бормочет по-своему. Алексей шёпотом спрашивает:
- Что она твердит?
- Она говорит каждому: «Не ты».
Мать всматривается в лица казаков, а старик не сводит глаз с её лица, понимает, что мать дочь не захочет выдать, вот только взгляд скрыть вряд ли получится. Как она могла совладать с собой, не знаю, но прошла мимо дочери, сказав равнодушно: «Не ты», повторила это раз сто и ушла. Одно слово – мать».
- Деда, а это был… Ты? Девочку, много раз слышавшую этот пересказ, впервые осенила догадка!
- Ты – не ты, какая разница? Давай-ка, спать ложись, а то бабка встанет, глазищами своими чёрными зыркнет, будет нам с тобой и Турция, и Персия!
