Подмокловская церковь. Часть 3ПОДМОКЛОВСКАЯ ЦЕРКОВЬ. ЧАСТЬ3 Вот я и добралась до последней части работы Натальи Вялкиной, посвящённой церкви в селе Подмоклово. Ничего не изменяю в тексте, вставляю в свой дневник то, что написала Наталья, подробно изучавшая историю этого уникального культового сооружения. «Наталья Вялкина ВЕТЕР СВОБОДЫ
Церковь в Подмоклово – одна из целой вереницы тех храмов, что попали в крутящиеся жернова социалистической машины, которая была призвана подмять под себя тысячи и тысячи судеб людей, осмелившихся жить и думать не так, как все и не так, как надо, вернее, не так, как было угодно тем, в чьих руках волей нелепого случая оказался рычаг этого механизма. Увиденная мною картина варварского разорения вызвала во мне бурю негодования на проявивших жестокость людей, которые не сумели сохранить для нас эту уникальную ротонду. Устремив свой взор ввысь, я смогла разглядеть сквозь чёрную грязь и плесень строгие лики святых, взгляд коих проникал в самое сердце. Какое-то тяжёлое и гнетущее чувство охватывало всякий раз, когда предо мной представало очередное доказательство просто нечеловеческого отношения к тому, что было когда-то и для кого-то ценным. К сожалению, люди в большинстве своём привыкли жить по принципу: не моё - не жалко. Поэтому не удивительно, что и наша молодёжь не испытывает чувства почтения и благоговения перед своими стариками. С кого им брать пример? Уж не с тех ли, кто сам не ценил в этой жизни ничего, кроме какой-то сомнительной идеологии, которая, в конечном результате, не привела ни к чему хорошему, а завела абсолютно в никуда? Не осуждаем ли мы самих себя подобными действиями, пытаясь всю вину переложить на чьи-то плечи, не желая признавать собственные ошибки и не ведя с ними активную борьбу, дабы устранить все последствия своего неправильного поведения? Да, молодые люди ведут себя нынче неподобающим образом. Но кто в этом виноват? Все эти вопросы обрушивались на меня, подобно ударам хлыста, зажатого в руке безжалостного господина. Тут же во мне ожило ещё одно воспоминание. Читая однажды о жизни священномученика Иллариона Троицкого, родившегося в селе Липицы, я обратила внимание на весьма здравую мысль, которая как нельзя лучше объясняла всю ту «мерзость запустения», что является, судя по всему, характерной чертой для множества святынь, затёртых шестерёнками работающего механизма. Итак, однажды, желая искусить архиепископа, нарком просвещения Луначарский спросил его: Ускользнувшая надежда Согласно ходящим по интернету слухам, именно здесь планировалось венчание одной из княгинь Долгоруковых с молодым Петром 2. Сия информация показалась мне весьма любопытной, и я решила попробовать найти этому какие-нибудь документальные доказательства. И, конечно же, ничего стоющего нашему вниманию, как подтверждение этой версии, я не обнаружила. Да, попытка всеми правдами и неправдами заарканить венценосного Петра 2 и обвенчать его с Екатериной Долгоруковой, племянницей тогдашнего владельца имения в Подмоклово, является неоспоримым фактом, но та ветвь многочисленного клана князей Долгоруковых имело своё собственное вотчинное гнёздышко, расположенное в Горенках. К тому же, одновременно 19 января 1730 года должна была состояться свадебная церемония любимого товарища 14-летнего царя - Ивана Алексеевича Долгорукова, приходящимся родным братом 18-летней Екатерины, на непомерно богатой княжне Шереметьевой. Следовательно, логичнее предположить, что венчание должно было бы совершиться в Горенках, где наверняка была своя собственная церковь. Хотя храм в Подмоклово на то время был уже построенным, но освятили его только спустя 24 года после раскрытия заговора, в коем участвовало всё семейство Долгоруковых. Суть его сводилась же к составлению подложенного завещания всё того же Петра 2, с целью привести на престол несостоявшуюся жену-красавицу и недожившего до предполагаемой свадьбы каких-нибудь суток. Как не обидно было, но высокородная семья Долгоруковых практически в полном составе очутилась в ссылке, поселившись на многие годы в крепости для политических преступников, расположенной в Берёзове, и сменив тем самым уютные царские чертоги на холодные комнаты в далёком и неприветливом краю. Таким образом, версия хотя и интересная, однако ни на чём не основанная. Ещё одна версия Оторвав свой взгляд от созерцавших с немым укором глаз ангелов, едва заметных из-за чёрного слоя копоти и грязи, я обратила внимание на ту часть стены, где некогда, согласно свидетельствам, была изображена уникальная фреска. В настоящее время она хранится в городе Санкт-Петербурге, в музее атеизма. Неизвестно в каком она сейчас состоянии, но я очень рада, что она сумела избежать той участи, которая постигла всё и вся в то непростое время. До сих пор вокруг этой росписи внутри храма ходит множество легенд, подчас просто невероятных и фантастических. Незадолго до революции В. Д. Поленов писал, что он обнаружил в церкви села Подмоклова настенный рисунок, изображающий сцену «страшного суда». Черти тащат в ад М.Ю. Лермонтова. Если верить одной из легенд, роспись эта возникла в результате опубликованной поэтом поэмы «Демон», появление которой вызвало тогда неоднозначную реакцию в обществе. Предполагается то, что сия фреска – дело рук известнейшего во время реконструкции церкви, прошедшей, как мы знаем, тут в 1883-1893 годах, художника Виктора Штембера. Семья художника в то время гостила в ближайшем от Подмоклово Поленово, куда великий мастер в области изобразительного искусства был приглашён для работы. Виктор Карлович только завершил роспись в усадьбе Середниково «Демон и Ангел, уносящий душу Тамары». Следующая роспись «Страшный суд» с образом Лермонтова – обратная сторона таланта художника-лютеранина. Известен аналогичный пример немецкого художника Питера Корнелиуса, ревностного католика, - тот тридцатью годами раньше вписал в свой «Страшный суд» фигуры Гёте и Шиллера, чьё творчество также было неугодно религиозным представлениям живописца. Дыхание истории Как бы то ни было, далее мы отмечаем, что владельцем Подмоклово до 1917 года был сын богатого фабриканта Пётр Иванович Рябов, чей отец являлся знаменитым промышленником, как в Серпухове, так и за его пределами. Хотя сын, по сведениям местных краеведов, в наибольшей степени тяготел к деятельности политического характера, тем не менее, заботливый родитель приобретает своему чаду не одно поселение в округе. Слава папеньки, как знаменитого фабриканта, накладывает некие обязательства и на его наследника. Согласно свидетельствам в Подмоклово к 1894 году была достаточно неплохая суконная фабрика. Конечно, прежний блеск имения несколько потускнел, ведь ещё при предыдущих господах Васильчиковых начинает зарастать шикарный террасный парк, выполненный некогда в английском стиле, а также высыхает каскад из пяти прудов, пополнявшихся благодаря ключам, бившим тут во все времена в предостаточном количестве. Однако, как мне кажется, отнюдь не красота Окских просторов влечёт сюда молодого отпрыска, а явное нежелание ссориться по всяким пустякам с тем, от кого напрямую зависит твоё благосостояние. Да и сам факт того, что молодой промышленник вообще заглядывал сюда – вещь весьма бездоказательная. Неподалёку от церкви и поныне сохранились фрагменты стоящего здесь барского дома. Они даже отчасти, к нашему превеликому сожалению, не сообщают о вероятной для людей с подобными финансовыми возможностями прелести построек. Наличие последних всё же является неоспоримым свидетельством того, что позволяет предположить нам о пусть и не частых, наездах господина Рябова в своё имение в Подмоклово. Возможно, всё вышеизложенное – моё субъективное мнение, так как принято считать, что известны были оба Рябова, как Иван Васильевич, так и Пётр Иванович, и то, что оба они значились в Подмоклово в качестве хозяев имения. Весной село наполнялось ароматом цветущих садов, а осенью – изобилием яблок и груш. У фабриканта Рябова было большое хозяйство в Подмоклово – 160 га земли, большой фруктовый сад, молочная ферма и конный двор. По данным 1913 года в Подмоклове было 173 двора, в селе проживали 1368 человек. На своих полях жители села сеяли рожь, просо, гречиху, ячмень, коноплю, яровую пшеницу, высаживали картофель и другие огородные культуры. Но земледелие не могло полностью обеспечить жизнь больших крестьянских семей. Крестьяне вынуждены были искать побочный заработок. Одни из них уходили работать на серпуховские фабрики, а другие занимались дома кустарным трудом. Они изготавливали сохи, колёса, сани, продавали их местным крестьянам и вывозили на базар. Другие – выделывали овчины, валяли валенки, а женщины в зимнее время пряли и ткали холст. А что же церковь? А она превратилась в весьма «подходящий» для подобных целей склад где хранилось колхозное, а потом и совхозное зерно и хозяйственное оборудование. Неужели новое государство Советов, повсюду открывающее границы для вседозволенности, не могло найти другого помещения для складирования? Как получилось так, что предоставив людям свободу не только в мыслях, но и в действиях, никто не удосужился придать ей направление? Как не побоялись эти представители светлого завтра замахнуться на то, что годами и веками представляло духовную сущность целого народа, его святыни и памятники? Печальная будущность сложилась также и у скульптур, взиравших некогда с высокой ротонды и говорящие своим присутствием о красоте и благолепии земли русской.» Добавлю то, что мы увидели, побывав в церкви - храме Рождества Пресвятой Богородицы. Стоит он красивый, весь светящийся, виденный издалека, даже на другом берегу Оки. Церковь-ротонда выполнена в бело-жёлтых красках. Видны и статуи, установленные на балюстраде. Всё. Как момент сооружения церкви. Татьяна Гордон © Copyright: Татьяна Гордон, 2018.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
