В "Электросвязи" я проработала 13 лет благодаря начальнику В.В. Ларкину. Очень грамотный руководитель, всегда гасил все бабские разборки и позволял работать самостоятельно, только корректировал мои очень жёсткие письма в вышестоящую инстанцию, чтобы не нервировать руководство в Улан-Удэ. Мы практически получали всё, что нам было нужно. При этом, как самый успешный РУЭС в Бурятии мы были самыми критикуемыми и к нам предъявлялись самые большие требования, хотя мы порой закрывали все квартальные долги по налогам всей организации "Электросвязи" в Бурятии за счёт взаиморасчётов с тоннельщиками. Впоследствии начальник сказал мне, что 70% решений по РУЭС были мои, но он это не афишировал, слушал все предложения, выбирал нужные. Когда к нему приходили начальники других организаций, он обязательно вызывал меня к себе, чтобы я была в курсе вопросов, подумала, что можно сделать и дала свои заключения. Приходилось часами сидеть в его кабинете, когда в моём меня ждали люди и свои вопросы и отчёты. Порой с утра до вечера звонков по телефону были многие десятки, всем от меня что-то было нужно. В РУЭС был один главный экономист, в Улан-Удэ было порядка 10 отделов, которые непосредственно требовали всю первичку от меня. Кроме того, другие организации, статистика, городская и районные администрации Нижнеангарска и Таксимо, свои работники и просто клиенты со своими сложными вопросами, которые не решали почему-то другие мои руководители-коллеги.
В кабинете у меня всегда было людно. Все ждали, когда я закончу говорить по телефону и отвечу на их вопросы. С тех пор я не люблю разговаривать по телефону.
Работники ходили ко мне с любыми вопросами, как производственными, так и личными. Иногда рассказывали о таких тайнах и таких претензиях к другим работникам, что я диву давалась, иногда приносили дикие сплетни. Приходилось слушать, давать советы, как поступить и к кому обратиться, если сама вопрос решить не могу. Как подойти к конкретному человеку, что сказать, какую бумагу написать и в какой адрес. Я никогда не выносила то, что услышала от посетителей на кухню, где мы пили чай всей конторой. Поэтому иногда были курьёзные случаи. Кто-то из конторских вдруг сообщал, что этот-то сказал этому-то то-то и то-то. Я морщилась и молчала. Тогда они понимали, что я об этом давным-давно знаю, но им не сообщила, они не в курсе.
Однажды пришла подруга и стала разговаривать по моему рабочему телефону со своей матерью. Отношения у них были такие сложные, что она перешла на визг. Из моего кабинета никогда никто никаких истерик не слышал. Сбежались все работники и по очереди заглядывали в кабинет, на кого я так ору. Мне пришлось отпаивать подругу валерьянкой.
Однажды пришла другая подруга с просьбой помощи найти дочь, которую она потеряла. Я попросила старшую в отделе телефонисток помочь в соединении телефонов. Мы несколько часов переходили от человека к человеку, от телефона к телефону, кто что-нибудь мог сказать убитой горем матери о дочери. В конце-концов, дочь была найдена, мать договорилась о встрече, немедленно уехала в Омск и кровная связь была восстановлена. Сегодня всё хорошо в этой семье. Дочь вышла замуж в Великобританию, мать ездит в к ней в гости. А мы с телефонисткой использовали своё служебное положение, что могло послужить темой очередной анонимки.
Когда волна друзей и бывших работников других организаций стала зашкаливать в просьбах, молва быстро всем сообщила, что я всем помогаю, мне пришлось отказывать, так как я боялась вылететь с работы.
На меня очень часто писались анонимки в Улан-Удэ. Чтобы в РУЭС не произошло, всегда была виновата я. Меня это не волновало, так как я ничего плохого никому никогда не делала и всегда была защищена Ларкиным В.В.
Для примера. Девушка закончила ВУЗ и работала электромехаником. Её пригласили в ОАО "РЖД" инженером. Она пришла ко мне, потому что боялась, что её не отпустят без отработки и напишут самую плохую характеристику, так как она выучилась за счёт электросвязи, а теперь, став специалистом, уходит. Я засмеялась, сказала, чтобы она не переживала, подавала заявление на перевод,я попрошу лично начальника, чтобы он не держал, в этом нет никакого смысла, предстоит сокращение и держать нет смысла. А характеристику сама лично напишу ей самую хорошую.
Другая работница пришла просить за сына. У него беда, попытка суицида, он в полной депрессии, на работу никуда не берут. Парень, единственный сын, погибает. Я ничего здесь сделать не могла, но посоветовала идти к начальнику, падать в ноги, плакать и просить понять её горе. Он же человек, под твою ответственность возьмёт монтёром, хотя это очень большая ответственность для руководителя на грани невозможного. Парня приняли, он стал хорошим работником, женился, дети. Таких личных историй было множество. Но всё равно анонимки поступали регулярно. Приходилось решать вопросы организаций. Не было денег, не было возможности установить телефон, а он был жизненно необходим для организаций. Приходилось искать возможности решения вопросов. Например, для скорой помощи. Пришёл работник скорой помощи и просил установить телефон по небольшой цене за установку с месячной оплатой как для населения. Я этот вопрос решить сама не могла в рамках документов и тарифов, но посоветовала главе города и начальнику скорой помощи написать письмо в Улан-Удэ генеральному директору с просьбой пойти навстречу городу и горожанам. Вопрос был решён положительно. Однажды пришёл Иван Иванович Муравицкий, отец Романа Муравицкого установить телефон, чтобы он смог разговаривать с сыном, который очень волнуется за его здоровье после смерти матери. А технической возможности не было установить. Я договорилась с завхозом по выделению кабеля -полёвки, с бригадиром монтёров по установке, и Иван Иванович, отец гордости нашего города, Романа Муравицкого, телефон установил. Потом он долго, до самой смерти, приходил ко мне в кабинет и рассказывал о себе, о Романе, о своих нехитрых пенсионных делах и новостях.
Часто приходили работники образовательных организаций. Им я никогда не отказывала в помощи. Тогда все бедствовали, а учителя и учащиеся особенно остро.
А анонимки всё поступали и поступали.
Мы же получали хорошие премии, все работники, не только руководство, мы держали в избытке свой штат, и работники не страдали от перенагрузки, а в трудное безденежное и безработное время в городе, сокращали штатные единицы, а не живых работников, как в других РУЭС. Только после того, как РУЭС практически ликвидировали, бывшие работники поняли, я надеюсь, как хорошо мы жили. Встречаясь, они здороваются и улыбаются.
