***
печаль, высокая как шея,
ордынский лук в изгибе плеч.
перед такой немеет время,
благоговеет галльский меч.
узлы на вервице - потери -
перебирает каждый перст.
а профиль, профиль - Алигьери,
а жизнь, а жизнь - всё тот же крест -
не умещается в вопросе,
как Храм Господень над горой,
и тунеядец-плотник Иосиф
с такой же рыжей головой
не умещается в границах
квадрата вписанного в круг
и размыкает вереницу
мужей распятых на досуг.
Ей неотвратно быть в разлуке
и троекратно овдоветь,
чтоб с каждой тризной, каждой мукой
с распятьем сблизиться на треть.
не бросить горсть одну на треть.
и нескончанно быть в разлуке
и быть с самой собой в разлуке
и вдоветь
вдове - вдовить
ордынского имени стражница
пляжница
да так,
Анна, вы бусы в руках теребите,
смотрите грустно,
не пьёте чая.
Выжили после таких событий
статуи, рифмы и крики чаек.
Анна, молчит новостная сводка,
с погодой плохо,
в парадной тесно,
дожди штукатурки,
салют проводки,
и никому нет места.
Куда переставить тело,
Анна,
своё беспокойное тело,
Анна?
Вы пригвоздились к оконной раме,
взгляд не уводите из тумана,
Анна,
ещё так рано.
Анна, наш Боже безбожно пьяный
сидит за рулём своего авто,
друг другу мчатся навстречу страны
всё повторяется, как в кино,
жужжит и бесится чёрный ящик
считает трупы спокойный рот,
красивый,
чёрный,
смертельный ящер
с собою тащит
грядущий
год.
Плачете всё
и не пьёте «Кьянти».
Вы посидите ещё чуть-чуть?
Вы только «Реквием» не читайте,
а то предскажете что-нибудь.
Другие статьи в литературном дневнике:
