Все познается в сравнении, если сравнивать позволено. Жизнь кочует подле нас как цветной цыганский табор и каждый раз новое время поворачивается к нам новой гранью и новыми песнями табора, а прошлые звуки и напевы уходят куда-то вглубь души, на самое ее дно, чтобы притаившись, вспыхнуть однажды причудливым сочетанием. Еще не совсем забыто российским национальным сознанием, как жила в недавнем прошлом наша партийно-политическая элита, оторвавшаяся от народа настолько, что не знала, что такое деньги и сколько стоит черный хлеб в заезжей деревенской лавке. Нам пели о революционной скромности Ленина и Сталина, а между тем жили эти слуги народа так, как никому внизу, при матушке земле, и не снилось. Партийная верхушка пряталась от народа за высокими заборами местных "рублевок", а холуи, крутившиеся возле нее, пели нам песни о преданности первых секретарей партии идеалам сдержанности, умеренности и близости коммунистических бонз к народу. На самом деле все было с точностью до наоборот, но вот что характерно: большевики боялись быть уличенными в роскоши, в пристрастии к купеческим вкусам, в мещанстве, наконец, как бы его ни понимать. Тот, кто не умел или не желал скрыть материальные и моральные дары, полученные от близости к власти, низвергался в пучину коммунистической безвестности навсегда как преступивший "нормы коммунистической морали". В СССР существовал, пусть условный, ложный и лицемерный стандарт скромности, но он был и на него волей - неволей заставляли равняться "слуг народа". Напоказ никто не выставлял свое богатство, силу, власть, и уж тем белее, дурной вкус. Цыганский табор советчины требовал внешнего порядка, показной пристойности, даже если все понимали, где собака зарыта.
Другое дело в наше время, продажное, жалкое и насквозь пропитанное гнилью вседозволенности и торжества вкусов туполобой массы, о которой писал Ортега и Гассет. Мы живем во время полного оголения души и тела, оголения, позволяющего увидеть всю нашу жалкую тщету и убогую одномерность. Скромность давно расстреляна на стрелках и сходках новых властителей жизни, безвкусие и безвкусица проникли даже в среду нашей, так называемой творческой интеллигенции. Раздеться на людях и дать в морду несогласным с таким перформансом теперь просто раз плюнуть...
Телеканал "Совершенно секретно" без конца гонит мыло, посвященное памяти Артема Боровика. Выступают музыкальные группы, чтецы-декламаторы, до тошноты намозоливший всем глаза Кобзон с подведенными бровями поет траурные кантаты, ему вторят менее величественные сподвижники по цеху и все, кому ни лень. "Совершенно секретно" совершенно открыто занимается созданием посмертного культа одного журналиста, трагически погибшего в авиакатастрофе. Понимаю боль родителей Артема, потерявших любимого сына! На собственной шкуре знаю, что такое потерять навсегда бесконечно дорогого человека! Но почему вот уже несколько лет из личной трагедии одной семьи делают всероссийское телевизионное шоу, навязывают память о журналисте Боровике народу, у которого об этом журналисте весьма и весьма расплывчатое представление? Чем он знаменит? Он - автор революционной парадигмы новой, небывалой журналистики? Государственный деятель, реформатор, перевернувший нашу страну? Герой России, солдат, положивший голову за нас в Афганистане, Чечне, Дагестане? Космонавт, затмивший Юрия Гагарина? Ученый с небывалым размахом творческой энергии и бесчисленным количеством изумительных находок? Гениальный актер, изобретатель вечного двигателя или выдающийся организатор, чудесным образом ожививший наше мертвое сельское хозяйство? Он даже не матерый спортсмен, не футболист сборной, о котором пишут и говорят больше, чем о Медведеве и Путине. Артем Боровик обычный, хороший журналист, каких у нас, слава богу, тысячи! Они, эти парни и девушки, не хуже, а в чем-то даже лучше Боровика делают свое нелегкое и опасное дело, но никто из них не подвержен такому накату пиара и саморекламы, как в случае с господином Боровиком. Эти люди понимают, что даже в наше проституированное время скромность остается одним из имманентных признаков самодостаточной, автономной личности. Они не кричат о себе лично, у них нет для этого времени и денег, они работают на износ в горячих точках и добровольно рискуют своей жизнью, и слава приходит к ним трудно и не сразу...
Видимо руководство канала "Совсекретно" придерживается другой точки зрения. Мне возразят: это частный канал в руках определенного клана, что хочет, то и показывает. Возражать против этого факта было бы глупо. Но дело не в том, кому принадлежит канал, а в том, как он исповедует и осуществляет принципы свободной журналистики, чья чистота сродни и вкусу и свободе. Клановый канал вещает не на своих родственников и адептов, а на целую страну, которую уверяют, что все секретное на канале становится явным. То ли купеческая зажиточность, то ли вкусы новых русских позволяют каналу демонстрировать в бесчисленных повторах ресторанный размах и отсутствие чувства меры. За столами, ломящимися от явств, сидит группа людей, подозревать которых в отсутствии симпатий к семье Боровика вряд ли стоит. Тут нет случайных посетителей, все свои, хотя некоторые (если не большинство) столов почему-то пустует. Благородно смотрится мощный, уверенный в себе московский мэр, не подозревающий, что уже навсегда утерял доверие первого лица государства. Конечно, Церетелли, кто же еще? В качестве почетных статистов - пара героев Афганистана, и искренне опечаленный столь тяжким поводом для собрания столь известных личностей, быстро толстеющий, но все еще юркий ведущий всего этого ресторанного шика, сладкозвучная тамада "Поля чудес" (как-то услышал о нем в метро: "Лезет во все дырки, деревня! Мало ему "подарков в студию!"). Весь этот бомонд празднует пятидесятилетие Артема Боровика, так, как будто ничего другого страна смотреть не должна и не хочет. Боровики-хильчевские при этом не задумываются, какие мысли приходят в голову людям, живущим в далекой и холодной российской глубинке, что думают одинокие, заброшенные матери в умирающих русских деревнях, потерявшие своих сыновей в Афганистане и Чечне, какими глазами смотрят на весь этот ресторанный блеск и буржуйский шик немытые и забытые участники Великой отечественной войны, умирающие в протекающих хибарах без протезов, лекарств и теплых унитазов. Кто мне докажет, что здесь не потеряно чувство меры? Где здесь понимание интеллигентом скромности как гражданской доблести? Где вообще соотнесение себя, своих достоинств, промахов и успехов с бедами и горестями завшивевшей страны? Не хочешь смотреть, переключай канал?! А зачем переключать, там то же самое, наше известное русское качество: я вас всех ....!
Гете однажды красноречиво заметил: нет ничего страшнее силы воображения без вкуса. Повторюсь: невероятно тяжело потерять любимого человека, знаю об этом по своей личной судьбе, но тем не менее, считаю: недопустимо, просто стыдно устраивать из личного горя пышный, безвкусный балаган с участием актеров и нанятых плакальщиц. У нас в сознании должна жить светлая, вечная память не только и не столько об Артеме Боровике, которую он заслужил, как всякий порядочный смертный, а прежде всего о тех, кто своей жизнью заплатил за нашу теперешнюю возможность хотя бы что-то сделать для забытых соотечественников, у которых нет ни средств ни публичных каналов, чтобы докричаться до общества о своих чудовищных проблемах. Помнить об этом помогают простая человеческая скромность и природное чувство меры, если эти качества, конечно, присущи вам...
