Ближе к сорока
Молодость ушла с ея портвейном,
Отрицанием святынь благоговейным,
Ласковым и сладким промискуитетом,
Романтическим нахрапом, незабвенным светом.
Отошла, как бы наркоз по венам.
Мы не будем больше говорить об этом.
Юность, ты была жестоковыйной.
Чёрствой лихорадкой малярийной.
Тоталитарной и узкокелейной.
Ты была английской солью, царской водкой,
Песенкой родительской короткой,
Дедушкиной мёртвою пластинкой.
Беженкою, девочкою кроткой
Стала после, мыслящей тростинкой.
Ты была весёлой и амбициозной
Дилетанткой, дебютанткой одиозной,
Гордой и ничтожной, жалкой и коварной.
Ты дрожала надо тьмой нетварной.
Сердце ты из камня растопила,
Сделала чернильницей, где алые чернила.
Ничего из своего не уступила.
Может, помнишь, как стояла над гробами,
Билась об пол, оборачивалась птицей?
Поцелуй меня холодными губами,
Пожалей меня и стань моей сестрицей.
Коммунары не являются рабами,
Дорожат и тенью, и ресницей.
Там, где плавается нынче, так просторно,
Что идти до человека много миль.
В городском саду играют флейта да валторна.
Дирижёр состав оркестра заменил.
Елена Фанайлова
Ближе к сорока
восемь-десять лет аута
много людей, которые
посылают на *** действительность
слушают музыку из Америки
(которая всё ещё бомбит Югославию,
сочетая великие мультимедиа
с не менее фантастическим жлобством)
ночью звонят из другого города,
чтобы и ты послушала.
устраивают аппарат поудобнее.
жить быстро, умереть молодым
не вполне получилось, хотя стремление было
( как говорил дядя моей приятельницы,
появляясь дома через сутки,
не дойдя до хлебного магазина)
осталась какая-то червоточина.
героическая юность, романтическая юность, хипповская
юность заканчивается нелепым возрастом
между домашним и диким животным, благо, если
деторождением,
то есть оправданием; а так - работа,
какая-то работа, не лучше и не хуже
остальных, всё те же любимые авторы и пластинки,
портвейн как в старые времена.
Девушки по-прежнему живут на другом конце страны,
Необъятной, как в старые времена.
Елена Фанайлова
Другие статьи в литературном дневнике:
