***
Нога в двери
ИГОРЬ НАРОВЛЯНСКИЙ
( В топку пламенных объяснений.)
ОколоПривозный фрагмент
В любви Одессе клянутся вросшие корнями в неё и ностальгирующие издалека. Въезжающие в неё с любопытством и по делам.
И жаждущие таки с ней остаться навечно.
Она неоднозначна, и привкусами обильна.
И от всякого, объясняющегося Одессе публично, ожидаешь не одного лишь лирического созерцания.
Встречным сокодвижением покоряли её великие обольстители и виртуозы победоносного флирта.
Укрощая абитуриентскую дрожь, приступаю к участию в кастинге безумного обожания постепенно и тщательно.
– Благодарение Вам за науку, Маэстро!
***
Отец мой, вернувшись с Великой Отечественной, служил в гарнизонах Одесского военного округа.
Коротким радиусом пыльной околоодесской орбиты стремительно вращалась его оборонная дислокация – Аккерман, Бельцы, Тирасполь, Балта, Котовск...
И в Одессу он иногда наезжал по делам, и возвращался затем с впечатляющими историями, забавными интонациями и незамысловатым послевоенным презентом.
Это отец мой, исколесивший многоликую ширь нашей необъятной державы, освобождавший поверженные столицы Европы – Будапешт, Вену и Прагу, в аккурат впечатлениями об Одессе подсадил меня на интерес к этому «смачному» городу.
– Специфичному, – уточнял он, обращая словесную замысловатость в загадку.
Но со встречей как-то не выходило у нас.
А затем наступила убойная хрущёвская демобилизация.
Семья наша определилась в местах, где попроще выходило с жильём.
Лишь из книжных откровений знаменитых и благодарных его сыновей получалось узнавать о городе, нынче ещё и географически отдалённом.
Как же «спёрло дыханье» однажды при вести, что двоюродному братишке свежеиспечённой супруги моей выпал козырный шанс «в связи с нахлынувшей ещё один разочек любовью, швартануться таки в незабвенной Одессе».
Сюрприз этот был озвучен в апогее моего свадебного застолья в местечке от Одессы неблизком, и завершён роскошью осознания прочности зарождающегося родства.
« Теперь вы в нашем интересе. Могли бы и навестить.
Поднялись и побежали галопом! Вы всё ещё за этим обжорством?!
Витенька, ты согласен? И сестрицу твою? Ей что, до нас тоже надо?!
Да, пусть уже приезжает!»
Я воспарил в благодарностях и изготовился неезжать, согласно озвученному.
Тут же!
***
...Через двенадцать лет, первым путеводителем по дивному городу фантомных мальчишеских грёз, служили мне сведения, почерпнутые из монолога Маэстро про многославную улицу Чижикова.
Где-то, невдалеке от неё, предстояла мне встреча с родичами, некогда пылко озвучившими надежды во исполнение сокровенного.
Заспанным утром июньским шлёпал я по одной из главных городских магистралей, благодарно вдыхая косил на архитектурную вязь и, в надежде на созидательное общение, поглядывал на всякого прямоидущего.
– Не подскажете, как пройти к кинотеатру «Родина»?
Девушка остановилась со смешливой гримаской, вроде и не из сказочного полёта явилась.
– Вам до нас в «Родину»? И шо там сегодня?!
Ви что, босяк?! Ну! А зачем тогда ногами по рельсам!
Нас же догоняет трамвай! – отозвалась она изящным каскадом.
Но и в трамвае, уже не сомневаясь «за рельсы», я рискнул кое-что для себя уточнить.
Вопрос был адресован яркой соседушке по лоснящейся горизонтальной держалке, но услышан был и за пределами объединяющего древка.
Потому как тихо стало в трамвае.
Быть в Одессе, в двух шагах от Привоза и совсем за это не знать!?
За пару остановок до нужного?!
Не, ну если он на самом деле нездешний... И заулыбалось, загудело в вагоне.
Из филиграни всеодесских доброжеланий - «войти в положение» всенепременно, сразу, и всем – доносились мне исключительные пожелания.
– Рыбные ряды прошустрите. Будет вам за что вспомнить на старость!
Я вас умоляю – только не в этой вонище, шо за драным забором.
А как капусточка у наших молдаванов хрустит!
Вам как – лучше с яблучком и морквой? Или у вас это таки кушают с хреном?
И не зачепитесь там, и я вас умоляю, об рельсу!
Там такой на переходе гармидер!
Я растерянно сглатывал, ворочал провинциальною тыковкой, и попался-таки на незрелом любопытстве своём:
– И кого же из вас, люди добрые, слушать?
Мозги пухнут, чтобы это по углам разложить.
Пришло, наконец, время мне вздрогнуть от менторских ударений миловидной соседки моей, которой изначально и предназначен был нездешний мой интерес за их несравненный Привоз.
– Вы видели – они ему пухнут?
Это же они вам подрастают, чтобы шустрее понять за Одессу!
Ремарка эта не оказалась заключительным эпизодом в поездке.
Вначале тучный мужик в дырявой и потной футболке развернул ближайших соседей плечами, затем эту маечку устало стащил через верх и, от пота протирая наколки, пробурчал виновато: «Шо то тесно сегодня»!
И оторвало меня тем разворотом от поручня.
И понесло затем в тесном хаосе тамбура, плотненько прислонив к дамочке импозантной и сухонькой.
Та обернулась с брезгливою миной, прекрасно различимою сквозь вуаль, близоруко всмотрелась и, подержав паузу давней каретной аристократки, выдала экспресс-резюме :
– Такой молодой, а бросается!?
***
Искомая улица Мечникова – это, можете поверить мне, место, откуда кое-что заметно глядящему: и – незабвенная Чижикова, и благословенный Привоз, и Малая Арнаутская, где вам вывернут всю вашу душеньку за их всем качествам фору.
И даже ж.д. вокзал – парадная калитка в Одессу – в двух трамвайных пролётах всего.
Но гулко в межреберье затёкало, стоило проникнуть во двор, подобный которому приходилось видеть лишь в давних итальянских киношках.
Двор с десятками окон-амбразур, устроенных по периметру дворового колодца.
Прицельные взгляды из них пронизывают «свежачка» изучают и копят "на потом" впечатления.
Шустренько бы прошмыгнуть, но всепроникающим эхом отвечают на твоё телодвижение вздыбленные бетонные плиты давнего дворового покрытия.
И когда намотался приезжий в бесплодных попытках в дворике этом отыскать необходимый ему адресок, отозвалась вдруг смазливая блондиночка в бигудях, следившая с неблизкого этажа за процессом:
– Для вас это-таки важно, мужчинка!
Подымитесь глазами и послушайте уже немножко сюда.
Новостью, которой она меня угостила, я не прочь поделиться со всеми, кто ещё ко всяким удивленьям готов.
Счёт квартир в дивном городе этом может вестись и не в порядке, который ещё вчера вам казался единственно верным.
Вы циничны и недоверчивы?
Вам этого не запрещают в Одессе.
Но тогда умоляю я вас – слетайте уже с их нижней площадки до самого флигеля, у которого горище под боком.
Просто слетайте для физкультуры, чтобы уже совсем без сомнений – если в вашей глубокой провинции ( будь она даже распрекрасной губернской столицей),счёт квартир происходит от парадного входа, то в Одессе могут тебе посчитать и от флигеля!
Потому, обнаружив на первом этаже квартиру, где на табличке вам выбито -40, я и не мыслил, руководствуясь методикой обратного счёта, искать на последующих этажах необходимую мне двадцать четвёртую!?
***
Двоюродный братец супруги моей состоял в очереди на право триумфального входа в прайд-виварий Одесской Коллегии Адвокатов.
Параллельно этим утопическим ожиданиям Витенька прозябал милицейским чиновником при главном ж.д. вокзале.
Ляля тоже была совсем не лишней в чудотворной одесской милиции.
В поликлинике для внутренних дел она им обещала здоровье.
Всё это не помешало супругам в апогее рабочих забот зримо обозначиться по адресу, сохранившемуся в моём потёртом блокноте.
То есть – в пенатах, счастливо обжитых на Молдаванке.
В двух шагах от кинотеатра, за который ещё так недавно был у меня не большой интерес.
***
Другие статьи в литературном дневнике:
