Профессия - толмач Евгений Тугановhttps://www.stihi.ru/2013/10/03/1425 И вы правы в своём невнимании. Потому что большинству читателей нет никакого дела до переводчика. Читателям нужен русский текст книги, ибо охотников читать зарубежную беллетристику на языке оригинала не так уж много. А кто и при каких обстоятельствах изготовил русский текст – это большинству читателей совершенно безразлично. Судьба переводчика прозы и стихов – всегда оставаться за кулисами. Даже хоть сколько-нибудь приблизиться к автору, хотя бы постоять в его тени – на это переводчик рассчитывать не может. Всё читательское признание, все комплименты останутся автору книги – если он их, конечно, заслужит. А переводчик воспринимается как статист, обслуживающий персонал, исполнитель технической задачи, простой перелагатель на русский язык текста, написанного «импортными буквами». В конце концов, как наверняка рассуждают некоторые читательницы и читатели, это же его дело, его профессия – зря, что ли, он учился? Да и не такое уж это трудное дело – вон сколько словарей под рукой, и сама я когда-то учила в школе английский, захочу – переведу, эка невидаль... Впрочем, самодеятельные переводчики-кустари, занявшись этой работой из чистого любопытства, быстро остывают: работа адски трудная, спроса на изделия кустарей нет, а если он и есть, то оплата поразительно низкая. Иначе говоря, разбогатеть на переводческой ниве почти невозможно. А вот испортить глаза, раздёргать нервы и нажить бессонницу – это очень даже возможно. Устойчивый спрос на услуги переводчиков есть в сфере бизнеса. Секретари-референты со знанием иностранных языков, синхронисты, всевозможные эскорт-дамы, знатоки «отраслевых» языков (английского для экономистов, французского для медиков, немецкого для инженеров) без дела не сидят. Но их труд совершенно особый, связанный с устным общением, необходимостью переводить беседы и обсуждения весьма специальной тематики. На изящную словесность, даже в виде хобби, у них просто не остаётся времени и сил. Но зарубежная беллетристика в русских переводах у нас сейчас издаётся в очень большом количестве. Стало быть, над нею кто-то трудится, причём – не покладая рук. Кто же? А вот это, как говорится, хороший вопрос... Мы в основной массе не полиглоты. Провести экспертизу перевода, проверить, не подсунута ли халтура вместо качественного продукта – нам не по силам. Мы – заложники переводчиков художественной литературы: что они нам дадут, то мы и потребляем. И надо сказать, что многие недобросовестные переводчики этим пользуются. Работают кое-как, левой пяткой через правое ухо, гонят план по валу, за две-три недели набарабанивают то, на что, по здравом размышлении, нужно было бы потратить несколько месяцев. Много лет назад наша замечательная переводчица Нора Галь (Элеонора Яковлевна Гальперина) выпустила книгу «Слово живое и мёртвое», посвящённую проблемам литературного языка и речевой стилистики, в которой собрала большую коллекцию переводческих перлов. И она же, Нора Галь, впервые сформулировала действительную причину непорядков в переводческом деле. Халтурные переводы появляются не оттого, что переводчик плохо знает иностранный язык. Как раз его-то он знает хорошо; как говорится, разбуди ночью – спросонья отчеканит наизусть всю грамматику. Беда в том, что переводчики сплошь и рядом плохо знают родной язык. Искусству русского литературного письма и русской речевой стилистики их обычно не учат. Так построена наша система обучения иностранным языкам: предполагается, что родной речью в её письменной форме переводчик владеет вроде как наследственно, естественным образом, по праву рождения. На самом деле это далеко не так. Вот и выходит, что иной дипломированный переводчик без труда понимает смысл прочитанного, умеет распутывать самые головоломные конструкции в иностранном тексте – но при попытке записать это на родном языке садится в лужу. То переводит буквально, слово в слово, отчего русский текст делается похожим на речь плохо говорящего по-русски иностранца. То пишет плоским, серым, суконно-казённым языком газет и официальных документов. То не умеет распознать литературный контекст, уловить стиль и манеру автора – и все переводимые им авторы обретают одно уныло-неразличимое лицо. То не схватывает атмосферу времени и социальную окраску речи – и люди давнего прошлого начинают у него ботать по современной уличной фене, персонажи-аристократы выражаются языком люмпенов и бандитов, а перевод пестрит словечками и оборотами, которые в описываемую автором эпоху просто не существовали. Беда эта не новая. Наоборот, очень старая. Но удивительно живучая. Если ради любопытства попробовать почитать, скажем, первые русские переводы романов Диккенса, сделанные больше полутора веков назад – то впору хвататься за голову, ибо от Диккенса в них мало что осталось. Искусство литературного перевода часто отдавалось на откуп дилетантам и случайным людям, рассматривалось как способ подработать, к нему относились, как к механической деятельности, для успешных занятий которой достаточно кое-как кумекать в иноземных наречиях. Что греха таить – и сейчас мы можем наблюдать почти ту же самую картину. Может быть, и нет ничего страшного, если нуждающийся в деньгах студент-третьекурсник иняза переведёт с английского по заказу издателя какой-нибудь неважнецкий третьесортный любовный романчик. Этот роман изначально не стоит доброго слова, и плохой перевод его не сильно испортит, потому что портить там особо нечего, всё и так плохо. Но когда в руки дилетанта-торопыги попадают вещи классические – то вот тут могут случиться полный караул и светопреставление... Читатель может задать резонный вопрос: а зачем автор всё это излагает? Коли мы у переводчиков в заложниках – то так тому и быть, ничего не попишешь. Действительно, универсального рецепта спасения читателей от переводческой халтуры не существует. Но чтение плохих переводов плохих романов действует на нас самым пагубным образом – глушит эстетическое чутьё, приучает к словесной жвачке, навязывает банальные речевые стереотипы, обедняет наш и без того истерзанный язык. Да и жалко времени, потраченного на чтение беспомощной белиберды – бесценного времени, за которое можно было бы приобщиться к вещам талантливым и значительным. А посему – зарубежную беллетристику для чтения нужно тщательно отбирать, поскольку значительная её часть, даже если она широко разрекламирована – это обыкновенная дребедень. И на имена переводчиков тоже стоит обращать внимание. Потому что среди них есть десятки талантливых мастеров – и сотни бессовестных бракоделов. Н. Галь, Т. Озерская, Н. Дарузес, И. Бернштейн, Т. Богословская-Боброва, Е. Калашникова, В. Топер, Н. Ман, С. Апт, В. Хинкис, В. Голышев, Л. Биндеман, Р. Райт-Ковалева, И. Каринцева, Е. Колесов, М. Ваксмахер, Р. Облонская, О. Холмская, Н. Волжина, Э. Линецкая, О. Сорока, Л. Беспалова, И. Гурова, В. Бошняк, М. Лорие, А. Зверев, В. Тарас, К. Шерман, М. Былинкина, Л. Синянская, Е. Витковский, Е. Костюкович, А. Богдановский, Д. Волчек, Д. Крупская, А. Блейз, М. Немцов... Если на титульных листах выставлены имена этих мастеров – то за качество перевода вы можете не беспокоиться, оно на высоте. СПРАВКА © Copyright: Людмила Станева Переводы, 2015.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
