Эта женщина далёко-далеко,
этой женщине живётся нелегко.
Большерукая, как снежный человек,
ждёт меня она, наверно, целый век.
У неё была тяжёлая коса,
звёздной полночью наполнены глаза,
от таких вот,
от таких вот, как она,
было Пушкину и Блоку не до сна.
Вот таких рублём задаривал купец —
красотою раззадоренный скупец,
а ямщик сажал с собой на облучок...
Я навек её глазами облучён!
Эту женщину я часто обижал,
не сказав ни слова, ночью уезжал,
и летела под колёса поездам,
как её слеза —
падучая звезда...
По планете я мотаюсь как шальной,
забываю эту женщину с другой,
мне как мальчику прозрачно и легко...
Но однажды ради той, что далеко,
я всем женщинам планеты изменю,
на второй этаж взбегу и позвоню
и предстану, словно чудо из тумана:
— Здравствуй, мама...
