Тот год! Как часто у окна
нашёптывал мне старый: "Выкинься".
А этот, новый, всё прогнал
рождественскою сказкой Диккенса.
Вот шепчет мне: "Забудь, встряхнись!"
И с солнцем в градуснике тянется
точь-в-точь, как тот дарил стрихнин
и падал в пузырёк с цианистым.
Его зарёй, его рукой,
ленивым веяньем волос его
почерпнут за окном покой
у птиц, у крыш, как у философов.
Ведь он пришёл и лёг лучом
с панелей, с снеговой повинности.
Он дерзок и разгорячён,
он просит пить, шумит, не вынести.
Он вне себя. Он внёс с собой
дворовый шум и – делать нечего:
на свете нет тоски такой,
которой снег бы не вылечивал.
