стих дня
Юрий Левитанский
Собирались наскоро,
обнимались ласково,
пели, балагурили,
пили и курили.
День прошёл - как не было.
Не поговорили.
Виделись, не виделись,
ни за что обиделись,
помирились, встретились,
шуму натворили.
Год прошёл - как не было.
Не поговорили.
Так и жили - наскоро,
и дружили наскоро,
не жалея тратили,
не скупясь дарили.
Жизнь прошла - как не было.
Не поговорили.
1970
***
Как медленно тебя я забывал!
Не мог тебя забыть, а забывал.
Твой облик от меня отодвигался,
Он как бы расплывался, уплывал,
Дробился, обволакивался тайною
И таял у неближних берегов —
И это все подобно было таянью,
Замедленному таянью снегов.
Все таяло. Я начал забывать
Твое лицо. Сперва никак не мог
Глаза твои забыть, а вот забыл,
Одно лишь имя всё шепчу губами.
Нам в тех лугах уж больше не бывать.
Наш березняк насупился и смолк,
И ветер на прощанье протрубил
Над нашими печальными дубами.
И чем-то горьким пахнет от стогов,
Где звук моих шагов уже стихает.
И капля по щеке моей стекает...
О, медленное таянье снегов!
***
Иронический человек
Мне нравится иронический человек.
И взгляд его, иронический, из-под век.
И черточка эта тоненькая у рта -
Иронии отличительная черта.
Мне нравится иронический человек.
Он, в сущности,- героический человек.
Мне нравится иронический его взгляд
На вещи, которые вас, извините, злят.
И можно себе представить его в пенсне,
Листающим послезавтрашний календарь.
И можно себе представить в его письме
Какое-нибудь старинное - милсударь.
Но зря, если он представится вам шутом.
Ирония - она служит ему щитом.
И можно себе представить, как этот щит
Шатается под ударами и трещит.
И все-таки сквозь трагический этот век
Проходит он, иронический человек.
И можно себе представить его с мечом,
Качающимся над слабым его плечом.
Но дело не в том - как меч у него остер,
А в том - как идет с улыбкою на костер
И как перед этим он произносит:- Да,
Горячий денек - не правда ли, господа!
Когда же свеча последняя догорит,
А пламень небес едва еще лиловат,
Смущенно - я умираю - он говорит,
Как будто бы извиняется,- виноват.
И можно себе представить смиренный лик,
И можно себе представить огромный рост,
Но он уходит, так же прост и велик,
Как был за миг перед этим велик и прост.
И он уходит - некого, мол, корить,-
Как будто ушел из комнаты покурить,
На улицу вышел воздухом подышать
И просит не затрудняться, не провожать.
***
Ялтинский домик
Вежливый доктор в старинном пенсне и с бородкой,
вежливый доктор с улыбкой застенчиво-кроткой,
как мне ни странно и как ни печально, увы —
старый мой доктор, я старше сегодня, чем вы.
Годы проходят, и, как говорится, — сик транзит
глория мунди, — и всё-таки это нас дразнит.
Годы куда-то уносятся, чайки летят.
Ружья на стенах висят, да стрелять не хотят.
Грустная жёлтая лампа в окне мезонина.
Чай на веранде, вечерних теней мешанина.
Белые бабочки вьются над жёлтым огнём.
Дом заколочен, и все позабыли о нём.
Дом заколочен, и нас в этом доме забыли.
Мы ещё будем когда-то, но мы уже были.
Письма на полке пылятся — забыли прочесть.
Мы уже были когда-то, но мы ещё есть.
Пахнет грозою, в погоде видна перемена.
Это ружье ещё выстрелит — о, непременно!
Съедутся гости, покинутый дом оживёт.
Маятник медный качнётся, струна запоёт...
Дышит в саду запустелом ночная прохлада.
Мы старомодны, как запах вишнёвого сада.
Нет ни гостей, ни хозяев, покинутый дом.
Мы уже были, но мы ещё будем потом.
Старые ружья на выцветших старых обоях.
Двое идут по аллее — мне жаль их обоих.
Тихий, спросонья, гудок парохода в порту.
Зелень крыжовника, вкус кисловатый во рту.
***
Сто друзей
Ста рублей не копил – не умел.
Ста друзей все равно не имел.
Ишь чего захотел – сто друзей!
Сто друзей – это ж целый музей!
Сто, как Библия, мудрых томов.
Сто умов.
Сто высотных домов.
Сто морей.
Сто дремучих лесов.
Ста вселенных заманчивых зов:
скажешь слово одно -
и оно
повторится на сто голосов.
Ах, друзья,
вы мудры, как Сократ.
Вы мудрее Сократа стократ.
Только я ведь и сам не хочу,
чтобы сто меня рук – по плечу.
Ста сочувствий искать не хочу.
Ста надежд хоронить не хочу.
…У витрин, у ночных витражей,
ходят с ружьями сто сторожей,
и стоит выше горных кряжей
одиночество в сто этажей.
Другие статьи в литературном дневнике:
