115 лет назад, 10 мая (по н.ст.) 1905 года в Шлиссельбургской крепости был повешен член боевой организации эсеров Иван Каляев. На суде в апреле того же года, вынесшем смертный приговор, его защищали присяжные поверенные с фамилиями (парадоксы истории) Жданов и Мандельштам.
В Бутырской тюрьме еще до суда его посетила вел. княгиня Елизавета Федоровна, жена убитого им вел. князя Сергея Александровича. Каляев страдал, что визит будет неверно истолкован "товарищами по партии" вследствие тенденциозного освещения его в печати, и даже написал великой княгине письмо: "Я не объявлял себя верующим, я не выражал какого-либо раскаяния".
Он всерьёз желал всенародного счастья: "Я твердо верю в это - я вижу грядущую свободу возрожденной к новой жизни трудовой, народной России." (из речи на суде). А закончил свою речь так: "Учитесь смотреть прямо в глаза надвигающейся революции".
В день казни в Шлиссельбургскую крепость поступила телеграмма - выяснить, не подаст ли Каляев прошения на Высочайшее имя о помиловании. Комендант около часа уговаривал Каляева написать такое прошение, но тот отказывался. После этого поступила вторая телеграмма от Елизаветы Федоровны, которая настаивала, чтобы прошение было написано, и ручалась, что оно будет удовлетворено. Комендант не захотел второй раз идти к Каляеву, и отправил к нему ротмистра Парфенова, которому Каляев ответил: «Вы поймите меня. Всю свою жизнь и душу я посвятил служению революционному делу, мой террористический акт был результатом этой работы Вы мне предлагаете подать прошение о помиловании, т. е. попросить прощение за содеянное, т. е. раскаяться. На мой взгляд, этим актом я уничтожу весь смысл моего террористического выступления и обращу его из идейного в обыкновенное уголовное убийство, а потому бросим всякий разговор о помиловании."
С 1923 по 1991 гг. имя Каляева в северной столице носила Захарьевская улица. По иронии судьбы там одно время находилось заведение для отсидки "пятнадцатисуточников" - осуждённых народным судом на 10 или чаще 15 суток за мелкое хулиганство. В народе так и укоренилось - "отвезли на Каляева...", "отсидел на Каляева..." Думается, свободолюбивому Ивану Платоновичу такое вряд ли понравилось бы...
