Что-то сильное и настоящее...Я очень хочу написать что-то сильное и настоящее... Не стихи, а так. Потому что я люблю этот день – в нем есть особое обещание. Сегодня там, где я проснулась около половины девятого, светило солнце. Оно и сейчас светит. Оно такое, что есть надежда на "золотой час" и красивый закат. Оно всех нас, попадающих в зону его воскресного влияния, обнимает и прощает. Или нам так только кажется, потому что никто нас кроме нас самих не может ни за что простить. И мы со своим прощением – к себе же настоящим (и только) – ближе, если оно искреннее, а не "по случаю". Я с детства вчитывалась в календари: была у меня отличная книга по древним традициям, написанная согласно календарному циклу. Жизнь в этой книге текла от Святок до Сретения, от Масленицы до Пасхи, от Троицы до Спасов... За этой книгой были другие – они открыли мне, что все народы, верившие в разных богов, знали эти точки года так или иначе. От Йоля до Имболка, от Остары до Бельтайна, от Литы до Лугнассада... От Сагаалгана до Сурхарбана – и так прямо на закат, пока не повернется солнце... На любом языке можно проложить этот вечный путь – остановки будут почти те же. Немного сложнее, конечно, с теми, кто живет под перевернутым небом – на другом полушарии Земли... Но и у них все похоже. Земля вращается вокруг солнца. Где-то сейчас осень, где-то весна... Солнце светит всем одинаково, хотя одним досталась для жизни тундра, другим степь, а третьим — пустыня. Во всем этом есть какая-то щемящая красота... Меня учили не только книги. Я ходила дорогами Духа и слушала сердце Земли. У нее много имен на разных языках, но для всех она – мать. ...сегодня во сне я видела свою маму молодой – моей сверстницей. Я гостила у нее и проснулась от землетрясения (да, у нас бывает, не часто, но регулярно трясет)... Всех трясет... Колбасит наш глобальный муравейник, трещат по швам наши хрупкие домишки... Мама наша не спит ни днями, ни ночами – ее каждодневный труд нас любить. Она ничего другого и не умеет – а потому может все. Если бы я была большой и сильной, известной даже – я бы сказала: "Давайте ее обнимем! Ей нужно возвращать любовь. Не только в какие-то особые дни, всегда. Почему мы забыли то, что наши древние предки знали, как азбуку?.." Мама, прости нас. Мы все еще не ведаем, что творим. Мы проживаем коллективный пубертат, отчаянно не хотим становиться взрослыми, не хотим брать на себя ответственность ни за что, проматываем твое (не)вечное наследство... Но – все больше тех, кто меня сейчас слышит. Кто дышит и кивает мне в такт. Я вас всех вижу – если не наяву, то во сне. Всех знаю – если не по именам, то по крыльям. Никто не повторится. Но все повторяется. Если смотрите назад – смотрите сквозь корни, опускайтесь самим дыханием до материнского сердца (земляного, потом железного, потом горячего, как звезда); если смотрите вперед – поднимайте глаза к солнцу, даже если над вашей окраиной облака, оно всегда сияет. Так просто. Десять лет назад, двадцать, тридцать... Я все это знала. Когда научилась – не забывать, поняла, что это и есть мой единственный Символ Веры. Верую в единое сердце, всему дающее жизнь, бьющееся во всех сердцах, бесконечное, обновляющееся вечно, вечно пребывающее, всему сорадующееся, всему сострадающее. Я ничего больше не умею – только слушать его. Если я слышу его внутри себя – я есть оно. Но иначе – и быть не может. Люблю. © Copyright: Ксения Гильман, 2022.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
