Еще один Новый#нового_года_пост #воспоминания #о_своем #дневники Традиция встречать Новый год в одиночестве у меня давняя. Я торжественно отмечаю сегодня ее двадцатилетие. Это кошмар, это же невозможно... Я была еще совсем девочкой, сногсшибательной нимфеткой в ту ночь (в коротеньком шелковом платье и в первых в жизни чулках). Накануне (тридцатого) я рассталась со своим первым парнем. То есть... Еще осенью там все натянулось, потом подвисло, потом ушло в тишину... А тридцатого декабря я сама к нему пришла – мне так хотелось помириться и встречать Новый вместе. Но он сказал, что у него теперь другая, и что я очень красивая (нет, чулки и платье были завтра, тридцатого я была просто красивая). Посидели так, он полюбовался мной, а я с распополамленным сердцем по трескучему морозу поздно вечером вернулась домой в слезах. На следующий вечер всех спровадила в гости, сама твердо сказала, что хочу остаться одна. Сидели мы с маминым любимым сиамским котом, пили шампанское и глодали шоколадку. Сил не хватило ни на половину бутылки, ни на половину плитки. (Маленькая моя, то ли еще будет... Знаешь, как меньше, чем через год ты будешь загибаться, когда тебя бросит – буквально на взлете и об асфальт – другой, красивый, как цыганский черт, никому никогда не принадлежавший, но самый. Ты перестанешь есть, пить и спать на целую неделю, только будешь лежать, скрючившись, на кровати в наглухо затененной комнатке общаги и читать "Волхва" – с карандашом! – а когда мама приедет, чтобы почти силой покормить тебя, ты не сможешь прожевать ложку творога, потому что тело за неделю почти потеряет эту функцию. Удивительное свойство несчастной любви – от нее худеют, учти, возьми на заметку, учись видеть во всем плюсы...) ...утром того нового 2002 года (первого в режиме mono) семья меня просто взяла силой. Силой радости и здорового жизнелюбия. Усадили в машину и увезли на Байкал. Была у нас несколько лет подряд традиция первого января ездить в Тальцы. Это этнографический музей под открытым небом, восстановленная по бревнышку сибирская деревня 19 века – с резной церковью, приходской школой, невероятными качелями и лучшими горками. Горки строят по осени из дерева, зимой заливают, выдают шкуры – по пра-прадедовски катаемся, летаем далекооо... Чай, глинтвейн, бутерброды, блины с икрой, конфеты и мандарины... Но я (девичья версия юного Вертера), была в тот день мрачна и нелюдима. Ушла ото всех в тишину на берег. Губы у меня были синие и потрескавшиеся, но в розовом перламутре. Руки стыли, как только перчатки снимешь, но я наклонилась к незамерзающему, дымящемуся от большой жизни Байкалу и нашептала ему сказочку про свои беды – недетские, от души проплакалась. И он меня утешил: плеснул в лицо водицы. Даже физическая боль в сердце утихла, правда помогло. Точнее это была не боль, а постоянное жжение в центре груди, подступающее к горлу. Я ее (неразделенность, разлуку, нелюбовь) тогда именно так умела чувствовать, после третьего (самого страшного, до одышки, до потемнения в глазах) такого раза там видимо уже отмерло, все что могло болеть. Больше так не болело. Неделю я провела в первой настоящей депрессии. К своему дню рождения решила покончить с собой. Испугалась в последний момент, вернулась домой. А там родня за столом. Я им: родные, (блять), я же сказала, что не буду его праздновать! Папа возмутился – он вообще считал, что имеет на мой день рождения больше прав, чем я сама. Я сказала, ну ок. Тогда налейте мне водки с апельсиновым соком. Все офигели, но налили. Я выпила, и даже добавку попросила... (Надо сразу пояснить: я почти совсем не пьющий человек, и семья у нас совершенно обычная в этом смысле, как говорится "по праздникам", уже тогда стало понятно, что мне этого и нельзя). Ночью у меня был приступ почечной колики. Кошмарная боль, от которой я с криком проснулась, приковала меня к постели. Я лежала, не могла пошевелиться и просто орала от боли. Серьезно, это очень больно, очень... У скорой не было носилок. Младший брат на руках отнес меня в машину. Обошлось без операции – довольно крупный камешек вышел сам. Слава богу, что больше меня наша плохая семейная карма по почкам не била – мама и брат всю жизнь лечатся. Так вот... В этой боли был просвет: стыд. Мне было так отчетливо стыдно за вчерашнее желание умереть, эта репетиция быстро поставила все на места. Я с кем-то (типа Бога) постоянно говорила внутри и обещала, что еще сделаю на земле что-нибудь стоящее. Просто – ну кто я, чтобы вот так умереть, едва примерив первые чулки?.. С этого момента больше десяти лет я отмечала свой день рождения не 10, а 11 января, считая этот день более важным. Потом попустилась: сложно было каждый раз пропадать десятого из виду и всем, ничего не объясняя, напоминать, что паспортный день рождения я не люблю. (Сейчас уже люблю, помирились мы). Вместо честного новогоднего кино, я послушала "Oblivion" сегодня около 30 раз в разных обработках. Мне подарили лотерейный билет (джек-пот там 2 миллиарда, ого)... Я такая взрослая, ни из-за какого черта уже никогда с собой не покончу. Да и вообще никогда. Но я бы так хотела обнять ту девочку и сказать ей, что все будет хорошо. Не наврать бы. © Copyright: Ксения Гильман, 2022.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
