Фима Жиганец. Охота.
Утро рдеет ли в высях, небесная кровь ли
истекает по куполу, звёзды смывая...
Восприяли начало звериные ловли,
рвутся своры борзых, как орда кочевая.
В захоронках кричальщики чутко застыли,
гулко бьются сердца о кресты на гайтанах;
забран лес отдалённый в тенёта густые,
и лихие охотнички в красных кафтанах
погоняют коней своих скорым побегом
в направленье сетей, что искусно сокрыты;
в топком поле осеннем, серебряным снегом
поутру припорошенном, вязнут копыта.
Не спастись, захлебнувшись кровавою пеной,
от весёлой гоньбы легкоступным еленям*:
мечут стрелы наездники в дальность отменно,
и, наждавши в размер, подсекают колени
убегающей жертве арканом змеистым;
режет глотку секач, и на лезвии плоском
луч багряный играет, и свита со свистом
мчит к добыче, коней ожигая внахлёстку.
Переклич удалой над полями несётся,
разлетается вширь над округою всею
за окраины леса, где сонное солнце
золотит чешуи превеликого змея.
Дремлет змей, и тяжёлые веки прикрыты,
словно раковин створы; и в панцирь одеты,
два змеиные зрака, как две маргариты**,
полыхают во тьме чрезъестественным светом.
Гулкий топот и лай, звонкий хохот и кличи
растревожили змея; навстречу восходу
вскрылись веки, и ноздри, учуяв добычу,
раздуваются... Змей начинает охоту.
Середина 1990-х
Другие статьи в литературном дневнике:
