Исторический псевдоним славян. sergeytsvetkovИсторический псевдоним славян История этого народа отсылает нас к областям и землям, находящимся в значительном удалении от колыбели славянского племени, — как будто для того, чтобы напомнить о неисповедимых путях этнокультурных влияний. В конце XIII-начале XII в. до н. э. главной опасностью для жителей Восточного Средиземноморья был северо-западный ветер, который приносил к их берегам одну за другой бесчисленные флотилии «народов моря». Эта группа племен вторглась в Переднюю Азию с Балкан. В Малой Азии под их ударами пало государство хеттов, а Палестина благодаря им приобрела свое нынешнее имя (от поселившегося на ее территории племени пуласти — библейских филистимлян). В нашествии приняли участие ахейцы (данайцы), которые упоминаются в древнеегипетских надписях среди атаковавших Египет «народов моря». Но почему-то от всей этой грандиозной эпопеи в памяти греческого народа осталась только не слишком блестящая в военном отношении осада незначительного малоазийского городка. Около 1194 г. до н. э. сотни ахейских кораблей появились у стен Илиона, или по-хеттски Таруиса (Трои). Гомер рассказывает, что на помощь осажденной Трое из Малой Азии пришел вождь пафлагонцев Пилемен из рода энетов (Enetoi). Пафлагония входила тогда в состав Хеттской империи, а троянцев с хеттами связывали тесные союзнические узы. Известно, что троянцы участвовали на стороне хеттского царя Муваталлиса в неудачной для него битве под Кадешем с фараоном Рамсесом II (1312 г. до н. э.). Греки производили племенное название энетов от имени «предводителя троян» Энея, отпрыска одной из ветвей троянского царского рода и самого отважного защитника обреченного города после Гектора. Энею и энетам покровительствовало хеттское божество — Аполлон. (Хеттский Апулунас был богом ворот и хранителем дома. Его изображали в виде камня или столба, что подтверждает Павсаний в своем описании святилища Аполлона в Амиклах: «Если не считать того, что эта статуя имеет лицо, ступни ног и кисти рук, то все остальное подобно медной колонне».) Катастрофа, постигшая хеттскую империю, и разгром греками союзной хеттам Трои, побудили энетов перебраться в Европу. Маршрут их переселения находим у Страбона (63 г. до н. э. – 24 г. н. э.): «Наиболее общепризнанным является мнение, что эти энеты были самым значительным пафлагонским племенем, из которого происходил Пилемен... Лишившись своего вождя, они после взятия Трои переправились во Фракию и во время своих скитаний пришли в современную Энетику» (историческая область в районе современной Венеции). Он же ясно дает понять, что древние энеты и современные ему венеты — это один и тот же народ. Другая часть энетов двинулась на восток, в земли урартов, но этой миграции мы касаться не будем. По археологическим данным, они появились на севере Адриатики около XII в. до н. э. Адриатические венеты прославились у греков как отличные коннозаводчики. По сообщению Страбона, они приносили в жертву своему божеству белого коня. В V в. до н. э. фракийские и адриатические венеты были уже хорошо знакомы Геродоту, который описал один их любопытный обычай, — «самый благоразумный», по его словам. «Раз в году, — рассказывает греческий историк, — в каждом селении обычно делали так: созывали всех девушек, достигших брачного возраста, и собирали в одном месте. Их обступали толпы юношей, а глашатай заставлял каждую девушку поодиночке вставать и начиналась продажа невест. Сначала выставляли на продажу самую красивую девушку из всех. Затем, когда ее продавали за большие деньги, глашатай вызывал другую, следующую после нее по красоте (девушки же продавались в замужество)... После распродажи самых красивых девушек глашатай велел встать самой безобразной девушке или калеке и предлагал взять ее в жены за наименьшую сумму денег, пока ее кто-нибудь не брал с наименьшим приданым. Деньги же выручались от продажи красивых девушек, и таким образом красавицы выдавали замуж дурнушек и калек». Из Верхней Адриатики значительная часть венетов двинулась дальше на запад. Промежуточной остановкой в их странствиях было нынешнее Боденское озеро, которое Помпоний Мела в I в. н. э. именует Venetus lacus, то есть Венетское озеро. Затем они прочно обосновались в галльской Арморике (нынешней французской Бретани), где, несмотря на сильное кельтское влияние, заняли среди галльских племен главенствующее положение, не ускользнувшее от проницательного взгляда Юлия Цезаря. «Это племя, — пишет он в «Записках о Галльской войне», — пользуется наибольшим влиянием по всему морскому побережью, так как венеты располагают самым большим числом кораблей, на которых они ходят в Британию, а также превосходят остальных галлов знанием морского дела и опытностью в нем. При сильном и не встречающем себе преград морском прибое и при малом количестве гаваней, которые вдобавок находятся в руках именно венетов, они сделали своими данниками всех плавающих по этому морю». Венетские корабли были довольно громоздкими сооружениями, их борта высоко вздымались над палубами многоярусных римских судов, и, тем не менее, они были отлично приспособлены для плавания вдоль бретонского побережья. Цезарь отметил также выдающееся свободолюбие и воинственность этого народа, который «поднял на ноги и другие общины, убеждая их лучше оставаться верными свободе, унаследованной от предков, чем выносить римское рабство». Венетские корабли были отлично приспособлены для плавания вдоль морского побережья. На каменных стелах кельтской Галлии встречаются изображения кораблей с высоким носом или кормой в форме лошадиной головы. Позднее, в эпоху Средневековья, голова коня обычно украшала суда с южного берега Балтики, в отличие от скандинавских драккаров, увенчанных головами драконов и змей. Обладая лучшим на Европейском Севере флотом, арморикские венеты стали хозяевами Ла-Манша, Северного и Балтийского морей, на побережье которых возникли их многочисленные колонии. Крайней восточной границей расселения венетов следует, по-видимому, считать реку Венту (на территории современной Латвии). У римских авторов Балтийское море получило название Венедского залива (или океана). Венетская колонизация принесла на территории Балтийского Поморья, Ютландии, южных областей Швеции и Норвегии стиль так называемых лицевых урн, широко распространившийся в изделиях местной керамики. Археологический сюрприз этих находок состоит в том, что лицевые урны — характерная принадлежность еще только трех культур: древней Трои, этрусков и адриатических венетов. Примечателен вывод археологов о том, что лицевые урны нельзя отнести к продуктам обмена и их распространение следует связать с «миграцией в области Польского Поморья иноплеменного населения», причем пришельцы появились с запада . Наиболее глубокое вторжение вглубь материка венеты осуществили в районе современного Польского Поморья (VIII–VI вв. до н. э.). Вторжение венетов не сопровождалось уничтожением или вытеснением местного славяно-балтского населения, которое сохранило прежние места обитания. Пришельцы селились рядом со славянскими посёлками. В пору своего могущества венеты оказали глубокое влияние на религиозные представления славян, а вместе с ними балтов, кельтов и германцев. Поклонение славян громовержцу Перуну (литовский Перкунас, кельтский Перкунья) восходит через религиозное посредничество венетов к культу хеттского божества Пирваса, чье имя считается родственным хеттскому «перуна» — скала . Другой хеттский бог — Тару, или Тархунтас — перевоплотился на европейской почве в германского Тора. Кроме того, венеты выступали культурными посредниками между цивилизованным средиземноморским Югом и варварским Севером. Геродот упоминает о неких жертвенных дарах, завернутых в пшеничную солому, которые «гипербореи», «жители севера», посылали на Делос — остров, где, согласно мифам, родились Аполлон и Артемида. Эти дары делосцам доставляли адриатические венеты, принимавшие их, в свою очередь, от «скифов», обитателей задунайских земель. Известия Геродота дают основание считать, что к V в. до н. э. наметилось некоторое соответствие венетского (лужицкого) и греческого пантеонов. Культ Аполлона был принесен в Европу венетами. Долгое время этот небесный покровитель пафлагонских энетов воспринимался гомеровскими греками как чуждое, враждебное божество. Для них он был deimos theos — «страшным богом», «ночи подобным», вероломным «губителем» и «другом нечестивцев», по словам Гомера. Солнечный нимб воссиял над его головой не раньше VI-V вв. до н. э. Вероятно, Аполлон почитался греками и находящимися под венетским влиянием лужицкими племенами именно в качестве солнечного божества. В «Эклогах» Гимерия (310-? гг.) есть рассказ о том, как Аполлон летал к «гипербореям» на запряженной лебедями колеснице и вернулся, «когда было лето, даже самая середина лета». Абсолютно точным пластическим воспроизведением этого мифа выглядят статуэтки или скорее скульптурные группы, во множестве встречающиеся на территории лужицкой культуры: мужская фигура с солнечной короной над головой стоит на повозке, запряженной какими-то водоплавающими птицами. Что касается Артемиды, то у венетов существовал ее двойник — богиня Ректия. Благоговейные чувства, питаемые к богине-охотнице со стороны лужицких «гипербореев», могли произрастать на почве древнейшего охотничьего культа медведя, широко распространенного на территории лужицкой культуры. В греческой мифологии медведица была одним из священных животных Артемиды: жрецы этой богини исполняли ритуальные пляски в медвежьих шкурах. Политическое господство венетов над поморскими балтами и славянами имело под собой экономическую основу, вполне естественную для народа-странника, — торговлю. Описав в своих странствиях по Европе широкую дугу, венеты замкнули круг в Норике, где установили торговые и культурные связи со своими адриатическими сородичами. В частности, они монополизировали торговлю янтарем. Но торговля в те времена была довольно шатким экономическим фундаментом, и начавшиеся с V в. до н. э. переселения варварских народов Европы быстро положили конец процветанию венетской цивилизации. Венетские торговцы стали редкими гостями даже в западной части Балтийского региона. В 58 г. н. э. буря прибила несколько купцов-«индов» к северному побережью Германии, и Плиний Старший (ок. 23-79 гг. н. э.) с Помпонием Мелой сообщают об этом, как о чем-то необычном, своего рода сенсации. Под «индами» здесь, очевидно, подразумеваются «винды», венеты, подтверждением чему служат данные карты римского географа Потрея Мели (сер. I в. до н. э.), где восточнее Северного моря показан «Индийский (Виндийский, Венетский) океан», который в «Географическом руководстве» Клавдия Птолемея (89-167 гг.) назван «Венетским заливом». На Одере и Висле с венетами произошло то же, что и в Галлии: они постепенно смешались с местным славянским населением, усвоили его язык, но на какой-то, довольно долгий срок, — вероятно, до начала н. э., — сохранили свое политическое господство. Благодаря последнему обстоятельству, имя венетов распространилось на славян, не став, однако, их самоназванием. Это была обычная практика всех варварских союзов, в которых союзные и подчиненные племена объединялись под общим для всех названием народа-предводителя. Поэтому народы, граничащие со славянами на западе и северо-востоке — германцы, финны, эстонцы, — запомнили их под именем венетов. Они и поныне называют русских именами, производными от этнонима Venedi, Venethi (венеды, венеты): эстонцы — vene («вене») или venelainen («венелайнен»), финны — venaja («венайя»). В верхненемецком диалекте для обозначения лужицких сербов используется термин Wenden/Winden («венден»/»винден»). От германцев термин «венеты» (в форме Venedi, венеды) попал в латинский язык и был узаконен римскими авторами начала н. э. для обозначения населения Центральной и Восточной Европы (в массе своей славянского), отличного от германцев и сарматов. Плиний Старший первым из римских авторов употребил его в своей «Естественной истории». Он поместил венетов в числе народов, обитавших восточнее Вислы, в стране «Энингия», которая, по словам историка, «населена... сарматами, венетами, скирами, хиррами» (взгляд Плиния движется с востока на запад). Венеты, следовательно, жили между скирами, которые обитали тогда в верховьях Вислы, и сарматскими кочевьями, располагавшимися в Пруто-Днестровском междуречье. Далее Плиний ставит венетов в ряд «величайших» варварских племен своего времени. По сведениям Тацита, венеты занимали земли между свевами (германцами) на западе, певкинами на юге (в низовьях Дуная), сарматами на юго-востоке и финнами на северо-востоке. Птолемей говорит, что венеты — одно из крупнейших племен Европейской Сарматии, которому принадлежит все южное побережье Балтийского моря («Венетского залива»). Географические понятия того времени ограничивали Сарматию с запада рекой Вислой, с юга — Карпатами и северным Причерноморьем, а с севера — Балтийским морем (восточные и юго-восточные ее пределы оставались вне поля зрения античных географов). Словом, связь этнонима «венеты» с территорией, на которой в первые века н. э. обитали славянские племена, прослеживается со всей очевидностью. Сами же венеты, то есть венето-поморское население южного берега Балтики, получили у римских авторов другое название — вандалы. Таким образом, венеты не были предками славян. Причиной заблуждения античной литературной традиции была высокая колонизационная активность венетской цивилизации, оказавшая глубокое воздействие на древнюю историю славян. © Copyright: Любомирская Лидия, 2024.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
