А было ли крещение княгини Ольги?А было ли крещение княгини Ольги? Ольга, почитается ныне церковью (и именно 24 июля), как святая и равноапостольная княгиня — Ольга, первая принявшая византийскую веру в роде Рюриковичей. Так кто же она была? Когда, по какой причине и от кого приняла (и приняла ли!) крещение? Да и насколько это было важно для последующего, вполне возможно тоже легендарного, Крещения Руси, предпринятого её внуком, князем Владимиром Святославичем? Начнём с разрешения тайны её происхождения. Уже о сём летописцы и историки дают самые разные суждения... Так, Иоакимовская летопись говорит: «Егда Игорь возмужа, ожени его Олег, поят за него жену от Изборска, рода Гостомыслова, иже Прекраса нарицашеся, а Олег преименова ю и нарече во свое имя Ольга». И было это, согласно летописи, в 903 году. Ольге около десяти лет, более точной датировки и нет... А Игорю, заметим, уже за сорок (!), Рюрик-то, его отец, умер в 879, и летопись утверждает, что родился Игорь Рюрикович в 861... Если тут и есть ошибка датировки, то небольшая, вызванная смешением арианских и византийских дат в нашей начальной летописи. Это, собственно, и есть та самая точка зрения, которую поддерживала династия Рюрика ещё при первом епископе Новгорода Великого — греке Иоакиме Корсунянине, а значит, при внуке Ольги — Владимире Святославиче. По сей «официальной легенде», Ольга имела вначале языческое имя Прекраса и была она из рода Гостомысла. Оставим в стороне утверждения старинных зарубежных историков (к примеру, Дерета), не понявших русских летописей и писавших, что она была дочерью Гостомысла, сие прибавило бы к её возрасту полтораста лет. Но так или иначе династия Рюрика почитала важным объявить её близкой родственницей, а также — русской из древнего и почитаемого рода. Благолепую и удобную для династии версию о том, что сам Олег был только её наставником, а не первым мужем (как о том говорит булгарская летопись "Джагфар-Тарихы"), тоже оставим на совести русских летописцев. Тем паче что русские летописи и на сей счёт не едины во мнении. Так, в одной рукописной летописи (собр. Ундольского, № 656) сообщается, что Ольга была дочерью Олега, а в другой (№ 755), что она была «от языка варяжска и не от рода княжеска». Сие объясняется тем, что Ольга с десяти лет была при князе Олеге, вначале как наперсница, приёмная дочь, а потом и как супруга, и говорила, скорее всего, с ним на его родном языке — норвежском, принятом и в варяжской дружине, и при дворе Олега (по сагам, Одда Стрелы).; Не будем здесь приводить иные версии, но добавим, что она также в разных летописях называется половчанкой, болгарской княжной, либо булгаркой, то есть принадлежащей к татарскому роду. Называются и её языческие имена, русское — Прекраса, норманнское — Хельга, татарское — Ульджай. А будто бы приняла она в крещении и греческое имя Елена. Словом, кроме официальной, русской версии её происхождения, есть варианты на любой вкус. Сазонов В.К. Первая встреча Игоря и Ольги *** Сведения о том, что она была родом из семьи не просто языческой, а скорее — с точки зрения византийских ортодоксов — из семьи, придерживавшейся одной из близких к христианству ересей, мы находим и в её житиях. Наша начальная летопись утверждает, что до крещения в Константинополе на склоне лет, уже в 64 года, то есть всю сознательную жизнь, Ольга была властной, жестокой правительницей, по сути кровавой тираншей, и, разумеется, язычницей. Но у нас есть все основания полагать, что и тут краски были сгущены летописцами. Так, Радзивилловская летопись говорит, что ещё до замужества княгиня уже имела имя в крещении Елена, причём приводит это имя в виде славянизированном: «привёл жену от Пскова именем Олену». А князь Олег «преименова ю и нарече во имя свое Ольга» (Иоакимовская летопись). Заметим также, что византийцами вера княгини Ольги почиталась «еллинскою злую прелестью отчю», так тогда порицались еретические учения, вроде арианства, а для язычества чаще использовалось иное определение — «поганая вера». Согласно русским летописям и житиям, Ольга перешла в византийскую ортодоксию уже в старости. И, выходит, скорее всего всю жизнь Ольга, как и супруг её князь Игорь, были... русскими арианами, почитавшими Спасом — Буса Белояра, к коему через Рюрика и Гостомысла восходил и их род. Также и князь Олег почитался обретённым богом (Вольгою Змеичем, согласно былинной традиции) в языческом культе.
Да я, полагаю, не была Ольга столь жестока, как о сём говорится летописях, писанных монахами. Им было важно уложить её житие в обычную схему: жестокая язычница обретает на склоне лет «истинную веру», кается и так становится святой. Жизнь же к сему рассказу имеет отношение небольшое. Это легко показать на примере летописной легенды о жестокой мести Ольги за смерть своего мужа Игоря. Сия легенда интересна также и тем, что отвечает на вопрос о происхождении её внука, князя Владимира Святославича (Красно Солнышко). Согласно житию и летописи, дело было так. Князь Игорь отправился в древлянскую землю собирать дань. Вначале дань взял его воевода Свенельд, да такую богатую, что Игорю тоже захотелось взять не меньше. Потому Игорь тоже пошёл к древлянам и взял вторую дань, уже только для себя. Затем он на полпути решил, что и этого ему мало и, отправив уже собранную богатую дань с войском, сам с малым отрядом вернулся, за следующей данью. Древляне же возмутились: «Коли повадится волк к овцам, то перетаскает всё стадо!» Они заманили Игоря в засаду под Искоростенем и там убили его. А затем послали сватов Ольге: пусть-де она станет женою их князя Мала вместо Игоря.; За это, по русской летописи, Ольга жестоко отомстила древлянам. Притворно согласившись на предложение сватов, она оказала им честь: приказала поднести их, как бы чествуя, на ладьях к своему терему, а потом приказала бросить их в огненную яму, где и сожгла живыми. Однако древлянам всё это показалось не стоящими внимания пустяками, они попрежнему хотели поженить Мала с Ольгой и отправили следующее посольство. Их княгиня опять приняла с честью, напоила, накормила и отправила в баню, где потом сожгла также и их. Такой уж у неё был характер... Что делать язычница же! Что не так — на костёр. Потом Ольга пошла к Искоростеню и там вначале напала на древлянскую рать. Причём битву с древлянами начал сам малолетний ещё князь Святослав Игоревич. Он пустил стрелу, которая упала прямо у ног его коня, ибо он ещё не владел луком. Но русские ратники сказали: «Князь уже начал битву, пойдём сражаться и мы!» и так в том сражении были убиты пять тысяч древлян. А потом княгиня Ольга подошла к стенам Искоростеня и потребовала с города умирительную и лёгкую дань — голубями и воробьями. Древляне, обрадовавшись, выдали по три голубя и по три воробья от двора. А Ольга приказала привязать к каждой птице паклю и поджечь. Голуби и воробьи с подожженной паклей полетели обратно и так сожгли Искоростень.; Жестокость княгини-язычницы (а также легкомыслие древлян), конечно, потрясает воображение. Однако следует понимать, что это только литература, к истории имеющая весьма отдалённое отношение. Ольга в сей легенде поступает подобно героине германских саг Брюнгильде или героине славянских преданий о Навне, которые также сжигают своих мужей. Отсюда и заимствованы сии мотивы сказания благочестивым летописцем. История же, судя по булгаро-татарской летопии (Джагфар-Тарихы), была совершенно иной. И в данном случае сведения булгарского летописца, на мой взгляд, выглядят более историчными, правдоподобными да и любопытными также. Итак, сравним сию легенду с подлинной историей.
Судя по Булгарской летописи, начало всем сим событиям в 944 году положил очередной переворот в Итиле, столице Хазарии, коей Русь платила дань. Там вновь восстали аланы-язычники, заключившие союз с мусульманами, — против иудейского кагана "трусливого Иосифа", только что захватившего хазарский трон. Кстати, сей каган был алано-татарского происхождения; отец его был язычником-аланом, а мать — знатной татаркой, из рода "калгу", недавно принявшего иудаизм. После победоносного восстания власть в Итиле вновь на время перешла к мусульманам, каганом был объявлен хан Узбек. Иосиф же бежал из Итиля в Путивль (тогда именовавшийся Коростенем) к оставшемуся ему верным князю Малу. И вот тогда-то новый хазарский правитель Кубара, от имени кагана Узбека, и направил посольство к князю Игорю в Киев. А тот только что вернулся из похода на Византию (по сообщению Мавро Орбини, он совершил нападение на Гераклею Понтийскую).; Как утверждает Булгарская летопись, послы Кубары объявили Игорю, что каган не будет противодействовать захвату Игорем древлянской земли с городами Хорасдан, Хурса, Харька, то есть Коростень, Курск, Харьков и прочими. А тогда, чтобы спровоцировать войну с древлянами, Игорь потребовал от Мала дани, направив, как известно, за нею воеводу Свенельда. Мал согласился и дал требуемое. Тогда Игорь потребовал дань и второй раз, уже для жены своей Ольги. Мал безропотно отдал и её. И тогда Игорь явился со всем своим войском под стенами столицы и потребовал дани уже для своего сына Святослава.; Тогда и случилось сражение, причём в нём отказались участвовать наиболее боеспособные силы из рати Игоря, — норманны, ибо с другой стороны воевали их родственники, поставившие к тому же князем тоже германца-варяга Мала из знаменитого рода Амалов (Игорь же почитался Рюриковичем, то есть по тогдашним раскладам — русским князем). Рать Игоря была разбита, а он сам взят в плен. А потом жена князя Мала, отобранная им у князя Игоря (либо изгнанная «по проискам» Ольги), свела с ним старые счёты. Она повелела привязать Игоря к деревьям и так его разорвать. Овдовевшая княгиня Ольга в ответ собрала большое войско из киевлян, а также примкнувших к ним галичан. Норманнская дружина,во второй раз отказалась от участия в походе и по тем же причинам. Норманны полагали древлян (или только их дружину) своими родственниками, то есть варягами. или тюрвингами — лесными людьми. Эти сведения, кстати, подтверждает и византийский историк Лев Диакон, современник тех событий, он както раз упомянул об Игоря «жалкой судьбе», «когда, отправившись в поход на германцев, он был взят ими в плен, привязан к стволам деревьев и разорван надвое». Заметим также, что во времена Ивана Грозного были известны какие-то русские летописи, где древляне назывались ливонцами (по сообщению Даниила, бывшего послом Римской империи германского народа в Московии). Судя по всему, древляне князя Мала были из германского племени тюрвингов («людей дерева»), кои с давних пор властвовали в сей земле над славянским племенем древлян. Отсюда, кстати, следует, что и сам Мал был из княжеского германского рода Амалов. Отсюда и "германские корни" Малуши, дочери князя Мала, и, потом, матери Владимира Святославича. (Отнюдь не хазарские, замечу в строку).
Мал сохранил немалую свободу, и даже княжил в Любиче, прозванном «ключом к Киеву». Он долгое время был в ближнем окружении княгини Ольги и добился её расположения в той степени, что уже почитался её тайным супругом (и посольство для сего снаряжать, а потом и сжигать, не пришлось). Но при сём Мал изменил Ольге с некой служанкой, оказавшейся дочерью знатного боярина, и, дабы замять скандал, ему пришлось взять её в жёны. Потому Мал удалился из Киева в город, где правил тот боярин, и потом сам стал княжить в нём, причём назвал сей град в память своей бывшей столицы и перенесённых из неё святынь рода Искоростенем. Это и есть известный поныне город Коростень, а прежняя столица древлян располагалась в ином месте, и она была переименована Ольгой в Путивль. Поверив булгарской летописи, приходим к выводу, что никаких необычных для того времени жестокостей, сожжений и прочего, Ольга не совершала. Всё это плод позднейших литературных фантазий, основанных на известной по сагам и поздним былинам, традиции.
Кроме литературной традиции саг и былин, есть основания полагать, что русская летопись следует также и традиции скоморошьей. И это относится к самой главной легенде о княгине Ольге — церковной легенде о её крещении. И тут возникает вопрос: насколько достоверны сведения летописей о крещении в греческую веру княгини Ольги, да, кстати, и… самого Владимира Святославича? Начнём со сведений о крещении княгини Ольги. «Повесть временных лет», известная во многих рукописях (древнейшие из коих относятся к XIV веку), даёт официальную легенду о сём, одобренную, судя по всему, уже первыми Рюриковичами. Согласно сказанию, княгиня Ольга ездила в Константинополь как будто в 955 году, то есть будучи уже шестидесяти двух лет. И там, отбросив языческую веру, приняла крещение от самого императора Византии Константина Багрянородного. И всё бы ничего, если бы в сей же летописи не утверждалось, что император, «увидев её столь красивую и умную», сразу же воскликнул: «Пригодна ты царствовать вместе с нами!» Ольга, поняв, что императором овладел бес любострастия, заявила, что, прежде чем идти под венец, ей следует креститься, поскольку она ещё язычница. Обрадованный император тут же и крестил Ольгу. И тогда она заметила, что по христианскому закону не может выйти замуж за своего крёстного отца. И императору ничего не осталось, как признать: «Перехитрила ты меня, Ольга!» Не правда ли, удивительная, если не сказать забавная история? Император, будучи сам женат, вдруг возжелал очаровательную язычницу шестидесяти двух лет… и та крестится исключительно для того, чтобы избежать его жарких объятий! Да ведь это обычный народный анекдот в духе ярмарочного балагана, пересказанный летописцем (ходил монах по базару, увидел ярмарочный балаган, взял да и пересказал!). А значит, веры сему нет никакой. Но, может быть, в основе сего исторического анекдота всё же есть что-то подлинное? Сохранились ли другие свидетельства? Открываем другую рукопись того же XIV века (Пролог, Син. типогр. № 368) и читаем: «Олга же, отмстиши смерть мужа своего, возложи на древляны дань, поиде в царствующий град Москву и тамо в лето 6543 (здесь 955 год) при царе Иване Зимиске, крестися…» Час от часу не легче! Итак, Ольга крестилась не в Константинополе, а в Москве, которая как бы ещё и не существует… Впрочем, в наших летописях есть и упоминания о том, что Москву основал не Юрий Долгорукий, а ещё князь Олег Вещий (ведославные источники мы уж и не трогаем). И крестит её как будто некий русский царь Иван Зимиска… Кто же это? Да это же… византийский император Иоанн Цимисхий! Значит, крестит не он, а всего лишь крещение происходит «при нём», в его время… Хотя опять-таки при чём тут Цимисхий, узурпатор, захвативший власть в Византии в 969 году? Ведь Ольгу должен был крестить Константин VII Багрянородный, если речь о 955 годе? Или Ольга дважды ездила в Константинополь? Вывод один: от русских летописей в данном случае — мало толка. Мы в них читаем о сём времени только путаные пересказы чьих-то сказок и... скоморошин. Может быть, о столь знаменательном событии всё же упоминают источники собственно византийские? И в самом деле, византиец Скилица, правда живший позже, кратко поминает о приезде в Константинополь княгини Ольги. Причём о единственном её приезде, состоявшемся где-то в конце 40-х годов, если принять во внимание соседние события этой хроники. История приезда княгини Ольги, по Скилице, напоминает версию «Повести временных лет»: «И жена некогда отправившегося в плавание против ромеев русского архонта (Игоря), по имени Эльга, когда умер её муж, прибыла в Константинополь. Крещёная и открыто сделавшая выбор в пользу истинной веры, она, удостоившись великой чести по этому выбору, вернулась домой…» Кажется вполне вероятным, что «Повесть временных лет» приняла именно версию Скилицы, соединив её со скоморошьим анекдотом о сватовстве и крещении. Скилица, правда, нигде прямо не говорит о том, что Ольга приняла тогда крещение от императора Константина. Он всего лишь намекает, что архонтиса русов придерживалась некого еретического направления в христианской вере, до того как «отдала предпочтение» вере византийской. Но в чём выражалось это предпочтение? Не было ли сие лишь дипломатической фразой, оброненной арианкой Ольгой при пребывании в столице империи, то есть просто знаком вежливости, неправильно понятым уже русскими толкователями хроники Скилицы? К тому же сам император Константин VII Багрянородный, как писатель-историк, оставил подробнейшее описание торжественного приёма «Эльги, архонтиссы россов» в своей книге «О церемониях». Из сего также следует, что княгиня Ольга Константинополь точно посещала. Однако император не только о своём сватовстве, но и о таком важном событии, как крещение княгини Ольги, не говорит ни слова! Обед, приём послов, подарки, подробно дано и описание десерта… Ну, в самом деле, не мог же он запамятовать о том, что после десерта состоялось-таки крещение? Или же последующее причащение вином ему совсем затуманило память? Нет, всё же при сём императоре Константине в 955 году (точнее, в 948-м, учитывая арианское смещение дат) крещение Ольги явно состояться не могло. Но тогда, может быть, что-то подобное было, в предположительный второй приезд, уже при Иоанне Цимисхии? Но почему же тогда подробнейшая византийская летопись сего периода, составленная Львом Диаконом, этого совсем не помнит? Нет, и это невероятно, да и тогда все эти анекдоты о крещении и сватовстве пришлось бы отнести уже к старухе восьмидесяти лет.
Опять загадка! В любом случае, доверия сим сведениям нет. К тому же о принятии Ольгой новой веры и крещении её в Византии не помнит и Булгарская летопись, также внимательная к сим вопросам… Зачем же она приезжала в Константинополь? Может быть, тут и в самом деле были замешаны некие матримониальные дела? Высказывалось и предположение, что княгиня Ольга безуспешно сватала за византийскую принцессу сына Святослава. Почему бы и нет? И отказ был вызван как раз тем, что Святослав был иной веры… Сама же Ольга, судя по всему, с рождения придерживалась одного из течений христианства — а именно, арианства, кое для неё не противоречило ни вере византийской, ни родовой ведославной традиции. В новом крещении она не нуждалась. Его и не было — это только легенда... Однако само посещение Ольгой Константинополя означало, что Киевская Русь тогда искала путей сближения с Византией, а платой за мир могло быть укрепление позиций греческой церкви в русских землях. Притеснения христиан, бывшие ещё при Игоре, отныне прекратились...
Затем, в 959 году, согласно «Продолжателю хроники аббата Региона Пюрмского», Ольга также послала посольство к императору Оттону I во Франкфурт-на-Майне, у коего просила епископа и пресвитеров. И в 961 году в Киев прибыл епископ Адальберт, изгнанный вскоре Святославом. Следовать этим исканиям веры у византийцев и латинян княгиня Ольга иногда призывала и своего сына. Однако Святослав не внимал её увещеваниям: «Как мне одному принять иную веру? Ведь дружина-то моя смеяться начнёт!» (Здесь летопись опять отсылает к скоморошьей и прямо антицерковной пародии). Заметим также, что, если верить скандинавским сагам, Ольга, «мать конунга Вальдемара из Гардарики», затем вернулась вновь к вере предков, то есть — по мнению латинян — к язычеству, и почиталась жрицей, пророчицей, а также «духом фитона». Преставилась княгиня Ольга в 969 году, завещав совершить погребение её по-ариански и христиански. Её нетленные мощи покоились в Десятинной церкви в Киеве. © Copyright: Любомирская Лидия, 2023.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
