Ольга Аникина. О снобах
https://www.facebook.com/olgabelanik/posts/655472361164941
...В синем небе звёзды блещут,/В синем море волны плещут...
Полно, давайте оставим Александра Сергеевича в покое. Его поэтические приёмы кажутся нам давно изжившими себя, а возвращение к ним в наше время — уже не более, чем плебейство и эпигонство.
Поговорим лучше о снобах от литературы.
О тех, кто в радении своём о чистоте стиля доходит до исступления, о тех, кто с невротическим постоянством пробивает камень лбом у подножия Новой Догмы. Новые Догматы поэзии возведены ими наподобие языческих храмов, разнообразных по архитектурному решению.
Всё зависит от личного опыта сноба. Единожды узрев сошествие "святого духа" на стихотворный текст, сноб принимает это как единственное знамение истины. Единожды сформировав свой (или найдя у другого автора) сомнительно привлекательный стиль, сноб постепенно становится его рабом.
Чаще всего корнем снобизма является литературная импотенция. В основе импотенции лежит страх. Страх ошибки. Праведник постепенно становится фанатиком, не замечая этого.
Страхи у поэтов бывают разные. Один из страхов — глагольная рифма. К каким ухищрениям только не прибегают снобы, дабы не согрешить с нею! Второй страх — эпитет. (Синее небо - это штамп! Синее море — ещё какой! ) Третий страх — страх банальности — можно назвать праведным страхом. Действительно, лучше демонстрировать оригинальные мысли и оригинальные сравнения.
Жаль только, что иногда оригинальность бывает чрезмерна и именно эта чрезмерность тоже ведёт к банальщине. Третий страх - музыкальность. Звучащие стихи становятся похожими на песню, а напевность текста тоже близка, по мнению снобов, к пошлости.
Небо и поле, поле и небо.
Редко когда озерцо
или полоска несжатого хлеба
и ветерка озорство.
(Д. Новиков)
Современным «городским романсом» чуть было не стала поэзия Бориса Рыжего. Но не стала. По известной причине. Полным-полно эпигонов Новикова. Личность и музыка стиха в данном случае оказались неотделимы. Поэтому ушедшим поэтам мы прощаем и «синее небо», и «синее море» и «несжатый хлеб». Опять же, «винно-водочный угар» девяностых и пресловутый «русский жребий» ( цитаты).
Снобы аккуратно обходят поэзию Рыжего и Новикова и ищут Новых Догматов. И находят их. Теперь в моде и игры со словами, и каламбуры, и здоровая доля цинизма, и, конечно, эротизм. Пример поэзии, удовлетворяющей современного сноба от литературы — эпигонство, восходящее к поэзии Александра Кабанова, поэта действительно незаурядного и имеющего свои индивидуальный голос.
«Хьюстон, Хьюстон, - это опять Джигурда…»
золотой культей направляет меня беда:
«Дурачок, ты - всовываешь не туда,
и тогда я всовываю - туда, туда..»
Конец конце 90-х — начало 2000-х в русской литературе ознаменовался истерикой эпигонов Бродского. Десятые года второго тысячелетия пестрят подражателями стилю Александра Кабанова. Хотя, по мне, так прекрасен не тот Кабанов, процитированный мною выше. А вот этот, другой, ранний.
Какое вдохновение — молчать,
особенно — на русском, на жаргоне.
А за окном, как роза в самогоне,
плывет луны прохладная печать.
…
Наш сын уснул. И ты, моя дотрога,
курносую вселенную храня,
не ведаешь, молчание — от Бога,
но знаешь, что ребенок — от меня.
( А. Кабанов)
О чём я хочу сказать вкратце, в этом очерке. Страх порождает паралич голосовых связок. Язык, на протяжении времени, не иссякает, но богатеет. Нужен новый подход: к той же к глагольной рифме, например — и помещение её в такие условия, когда она становится не только незаметной, но и необходимой. Ведь именно глагол — двигатель стихотворения.
Необходим другой, не штампофобный, но семантический подход к эпитету. Мы живём в то странное время, когда пишущие люди сами же и являются людьми читающими. То есть поэт, грубо говоря, пишет не для абстрактного «народа», а, будем честны — для круга таких же, как он - поэтов, более или менее одарённых. Таким образом, семантические отсылки к пушкинскому «синему небу» в определённых условиях могут заиграть совершенно иначе, нежели подход к данному словосочетанию как к традиционному штампу. Мы, если хотите, стоим не на краю пропасти, но перед нами новый виток восприятия; итак, одна нога уже занесена. Что же мешает нам шагнуть и освободиться от страхов?
Снобизм. Снобизм и недоверие — возможно, это недоверие к самому себе. Увлечение формой. Увлечение играми с языком, тогда как поэзия — это игра чувств. Даже не игра — а просто: чувства. Как таковые. "Есть речи — значенье Темно иль ничтожно, Но им без волненья Внимать невозможно." (М. Лермонтов). Найдено ли другое, более точное определение настоящей поэзии?
Заставить читателя чувствовать — любыми путями, сделать так, чтобы на листе перед ним задёргался живой нерв — это всё достигается не школой. Только дыханием, которое есть категория скорее мистическая, нежели техническая. «И вдохнул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою. » Быт. гл.2:7. Всё. КАК вдохнул? Все способы хороши. Главное, чтобы вдохнул. Так, как делал это ранний Кабанов. Ранний Бродский. Новиков. Рыжий. Это понимали символисты, но сейчас воззвание к символизму для снобов тоже выглядит как архаика.
В выбрасывании на помойку времени изжившего себя эпитета и глагольной рифмы я вижу роскошество и нерадивость. Русский язык богат, не пытайтесь сделать его беднее. Деревянный дом, в котором пахнет сосновой стружкой и пресловутыми дровами, мне кажется уютнее монолитных вычурных уродцев, заполонивших мегаполисы.
А впрочем, это только моё мнение.
Напой мне, Родина, дамасскими губами
в овраге темно-синем о стрижах.
Как сбиты в кровь слова! Как срезаны мы с вами -
за истину в предложных падежах!..
( А. Кабанов)
Другие статьи в литературном дневнике:
